Вдребезги

И вот – всё кончено. Она предложила остаться друзьями. Пригласила на вечеринку этого козла с мотоциклом. Такой точно прыгнет в постель с разбега, его даже просить не придётся.

Джеймс чувствовал себя как оплёванный. Мало того что Сара его бросила – это ещё можно было как-то пережить, – но ради кого!.. Ради чава, который двух слов связать не может?..

До тех пор, пока Джеймс не увидел этого придурка на вечеринке, он даже испытывал некоторое чувство вины и собирался предложить Саре дать отношениям второй шанс. Всё-таки он отчасти был виноват в том, что Сара угодила под колёса. Если бы он не поссорился с ней, если бы вёл себя тактичнее, этого бы не случилось.

Но стоило Джеймсу увидеть, как Сара обнимается с этим чучелом, чувство вины испарилось, будто приглаженное раскалённым утюгом. За первым мартини последовал второй, затем третий. Обычно Джеймс практически не пил, но тут просто сорвался. Он с кем-то танцевал, с кем-то обнимался, кого-то целовал – очнулся, только когда увидел перед глазами чёрно-белый ряд клавиш.

Машинально пробежал по ним пальцами, сыграл джазок. На звуки рояля подтянулся народ, благосклонно похлопал, попросил ещё. Джеймс не стал отказываться. Бездумно сымпровизировал для Глории – у неё на днях должен был выйти новый альбом, и она ухватилась за возможность подогреть интерес. С каждой новой песней аплодисменты и крики «Браво!» становились всё громче. В какой-то момент Джеймсу показалось, что он услышал голос Сары, и он поднял глаза.

Сара стояла в первом ряду, прислонившись спиной к своему новому приобретению, и хлопала изо всех сил. Мотоциклетный придурок не хлопал – стоял как столб, с потусторонним выражением лица. Что бы он понимал в музыке!..

– Где ты всё это прятал, когда мы встречались? – задорно спросила Сара. – Я уже хочу тебя обратно!

Джеймс развернулся на крутящемся табурете, вздёрнул подбородок.

– Прости, дорогая, уже слишком поздно. Давай без сцен, просто останемся друзьями.

Сара рассмеялась – она не была обидчивой.

– Кроме того, ты ведь теперь не одна, – Джеймс кивнул ей за спину. – Хоть и жаль, что сейчас вкус тебе изменил.

– Джеймс!.. А знаешь, таким ты мне намного больше нравишься! – Сара почему-то обрадовалась, а вслед за ней разулыбалось и чучело – будто услышало шутку про ирландский бар и епископа. Что-то кольнуло Джеймса, он вскочил, как пружинка, шагнул вперёд, доверительно заглянул чучелу в лицо.

– Как моему преемнику, должен тебе сказать – с ней придётся нелегко. Ловить её по клубам – та ещё задачка.

Чучело уставилось на него с полным непониманием на лице.

– Ох да, вряд ли ты справишься, – спохватился Джеймс. – Тебя же развернут на фейсконтроле с такой физиономией.

– Джеймс, ты перебрал? – Саре стало не до смеха, но Джеймса уже несло во все поля.

– Это же дружеский совет! – Он шагнул к ним ещё ближе. – Мы ведь все здесь друзья, правда? Скоро и он войдёт в широкий круг твоих «давай останемся друзьями».

– Эй, Джаймс, ты б остыл, – сказало чучело со своим зубодробительным акцентом.

– Я тебе не «Джаймс», – яростно прошипел тот. – Купи плакат с алфавитом для первоклашек – удивишься, сколько там найдётся новых букв!

– Ты точно перебрал, – серьёзно сказала Сара. – Иди-ка на воздух.

– Это я перебрал?.. – Джеймс чувствовал себя злым и весёлым, будто балансировал босиком на острие ножа. – А сколько ты выпила, чтобы позариться на такого крокодила? Тебе экзотики захотелось? Свиданий у мусорных бачков?

– Джаймс, кончай. – Чучело взяло его за плечо и легонько тряхнуло. – Уже лишнего наворотил.

Джеймс сбросил его руку – он смотрел только на Сару. Та выглядела растерянной.

– Слушай, я всё могу понять, ты современная девушка… – быстро заговорил он. – Ещё не все задницы перещупала… Но как ты могла променять меня – на это страшилище?.. Где твои глаза? Да где хотя бы твои мозги? – воскликнул он. – Хотя что это я. Ты ведь его в постель потащишь не о кинематографе говорить. «Кинематограф», – Джеймс развернулся к чучелу, – это такое слово, обозначающее…

– Захлопнись, – перебил тот.

Джеймс отвернулся, смеясь, и вдруг резко, с разворота ударил чучело в зубы. Тот даже не успел отдёрнуть голову – видимо, не ожидал, что Джеймс окажется таким резвым. Удар вышел мощным, как идеальная «свеча», посылающая теннисный мяч высоко над сеткой, чтобы противник не смог даже допрыгнуть. Костяшки пальцев вспыхнули болью, но Джеймс стерпел, даже не скривился. Страшилище медленно поднесло руку ко рту и удивлённо потрогало губы.

– Таким я тебе больше нравлюсь, да? – яростно спросил Джеймс. – Вот таким?

Второй удар вышел ещё красивее – левой, размашистым кроссом от плеча, в эту дебильную рожу, сминая некрасивую улыбку на тонких губах.