Мой голос срывался, горло было раздражено от сигарет, но я выталкивала из себя слова. Они звучали сердито, и я знала, что Райли это чувствует; он слегка отодвинулся от меня.
– Ты даже не позволишь мне иметь подругу? Всего одну? – Я говорила нечетко и начинала паниковать. Я не хотела проигрывать ему, но ком в горле становился больше, алкоголь жадно проталкивал его.
– Эй, – произнес Райли мягко. – Я не…
– Я хочу сказать, ты знаешь, как тяжело быть только с тобой все время? Когда ты в таком состоянии?
Райли молчал.
Мой голос становился громче. Я оттолкнула его руки и придвинулась к стене, прямо под открытое окно. Могут ли меня слышать соседи?
– Ты никогда не спрашиваешь ничего обо мне. Ты никогда не спрашивал о моих шрамах. Или о моих родителях. Блю хотя бы знает, она понимает…
– Эй, послушай, у всех бывает разное в жизни, дорогая, я просто не спрашивал, потому что…
– Ты не спрашивал, потому что на самом деле тебе все равно, пока я тут рядом, когда тебе нужна. «Печенье, или книга, или музыкальный диск на полке», как сказала Джули.
Я перевернулась на другой бок. Я почти не видела его лица из-за того, что кружилась голова, и в комнате было темно. Райли тоже слишком пьян, уголки его глаз опущены. Он хотя бы вспомнит этот разговор? Вот оно, Райли, вот ты. Вот мое дерьмо.
– У меня была подруга, и она пыталась покончить жизнь самоубийством, и я была в этом виновата. И я сломала нос моей матери, и она меня выгнала из дома. Я никогда не спала на теплотрассе, но было другое: буханку хлеба можно растянуть на неделю, однако твоя совесть нечиста. – Слова вылетали из меня, превращаясь в вязкие облака в моем горле, но я больше не могла остановиться. – Когда я прошу у тебя мелочь, ты мне даешь ее, потому что я маленькая, и у меня грустный вид, и я в грязи. У тебя появляются тайные мысли – ты думаешь, что можешь кое-чем заняться со мной, и я позволю тебе, потому что мне нужны деньги. И я понимаю это, поэтому когда я предлагаю прогуляться до парка и поговорить еще немного, наедине, ты счастлив пойти со мной, возбужден и нервничаешь.
– Не надо, – прошептал Райли. И закрыл лицо руками.
– В парке я не смотрю на тебя, когда мои друзья выпрыгивают из кустов. Или когда ты плачешь, потому что они бьют тебя цепями, забирают твои деньги, портят твой дорогой костюм. Я выполнила свою часть. И вообще, почему у тебя так много наличных в кошельке? Ты такой глупый, чувак, чертовски глупый.
Райли попросил перестать, но я не перестала, потому что мне хотелось сделать ему больно, немного и одновременно сильно, за то, как он смотрел на Рейган, или за то, что у них было с Вэнди, или за то, как он смеялся с Блю и высказался против моей дружбы с ней, но больше всего потому, что я очень устала.
Я так устала от выпивки и отчаяния. Я устала и зла на себя. Позволяю своей личности уменьшаться в надежде, что Райли станет обращать на меня больше внимания. Но как человек заметит тебя, если ты уменьшаешься?
Я скинула одеяло, перебираясь через него и продолжая говорить, даже когда закусила зубами свой комбинезон, пытаясь застегнуть лямки. Мои руки не слушались. Я просто повязала проклятые лямки вокруг талии.
– Если ты стараешься выжить в одиночку, какой-то мужчина делает попытку изнасиловать тебя в переходе, безумно пьяный и сильный. Он засовывает руки тебе в брюки, его пальцы внутри тебя, плечом он зажимает твой рот, чтобы никто не услышал, как ты кричишь. Может, двое парней спасут тебя, двое милых парней. Если ты живешь с кем-то еще, то тебе лучше помнить, кто главный – или он тоже попытается сделать тебе больно.
Я наклонилась ближе к лицу Райли. Он сильно зажмурил глаза.
– Я жила в доме секс-услуг. Кое-кто пытался продать меня за деньги. Поэтому я хотела умереть. Вот моя история, Райли. Когда ты расскажешь мне свою?
Я учащенно дышала. Он скрестил обе руки на своем лице.
– Райли, – проговорила я хриплым голосом. – Райли, мы должны остановиться. Ты должен остановиться. Я не хочу, чтобы ты умер, Райли. Пожалуйста, остановись. Я не хочу, чтобы ты умер. Ты остановишься?
Его голос прозвучал сильнее, чем я ожидала:
– Нет.
Я чуть не упала и, спотыкаясь, вышла из комнаты. Я стащила Блю с дивана за футболку. Она шаталась, пока искала равновесие.
– Что за черт, Чарли… что-о?
Ее волосы упали на лицо.
Я вытолкнула ее на улицу, натягивая на себя ботинки, пока она растянулась на крыльце, засовывая ноги в сандалии.
– Какого хрена? Вы, ребята, поругались, что ли?
– Я просто хочу уйти. Пошли. Пожалуйста, просто поторопись, Блю.
Я сбежала по ступенькам крыльца, глотая воздух. Я не понимала, что только что произошло, я была в замешательстве и пьяна, моя кожа чесалась.
– Мне нужно куда-то в безопасное место. Пожалуйста. Домой.
– Да, да, хорошо.
Блю застегнула джинсы и быстро спустилась с крыльца. Она все еще полусонная, пьяная.
«Я больше не хочу алкоголя. Я больше не хочу алкоголя. Я больше не хочу алкоголя. Я не хочу одиночества».
Мне пришлось поддерживать ее ровно, пока мы шли; ее тело расслаблено и похоже на желе. Я сказала тихим голосом: