Читаем Вдвое больше притворства полностью

Вдвое больше притворства

– Он одержим хоккеем. Вы оба – его любимые игроки. Так что я прихватила с собой его ВИП-билеты, когда узнала, что он изменяет. Выставила его из дома, заставила подумать, что прощаю, но мне нужно проплакаться в одиночестве. Однако вместо этого я забрала собаку и все свои вещи, попросилась пожить у подружки, а по пути захватила мешок джерси и шайб, которые купила ему в подарок, чтобы вы их подписали. Когда я уже была одной ногой за порогом, считай, заметила билеты у него на тумбочке, – говорит она, и ее зеленые глаза недобро сверкают. – Их я тоже забрала. Завершающий штрих, так сказать.

Черт! Я не хочу, чтобы она мне нравилась, но… это мощно!

– А как ты узнала, что он величайший козел во Вселенной?

Она выпрямляет плечи, чтобы казаться сильнее.

– Мой пес съел нижнее белье его любовницы.

У Чейза падает челюсть, и он показывает на Трину пальцем.

– Ох блин! Я смотрел видео того ветеринара. Ты девушка с собачьими трусами!

Я начинаю смеяться. Трина тоже. Мы хохочем на весь лимузин, как безумцы.

– Уверен, трусы были не собачьи, Уэстон, – поправляю его я, пытаясь перевести дыхание.

Чейз морщится, осознав свою ошибку, но потом улыбается.

– Да, твоя собака вряд ли носит белье. Но даже если носит, ничего страшного. Никакого осуждения! – Он поднимает руки и смотрит на Трину. – Свобода самовыражения и все дела.

– Мой пес не носит белье. Он его просто ест, – чинно говорит она.

– Но другую одежду он носит? – спрашивает Чейз.

Пока Трина рассказывает ему про курточку из шотландки – специально для утренних прогулок, когда на улице туман, а потом достает телефон, предположительно, чтобы показать ему фото, я думаю о том, как она украла у Джаспера сувениры и билеты, а потом пришла на игру и вывесила плакат. Со вкусом, и все такое. Не называя имен, просто осуждая преступление. Прекрасная месть! Она умная. Нет ничего более привлекательного, чем умная девушка.

Я тру подбородок. Встречаюсь с ней взглядом, когда беседа о собачьей моде приостанавливается.

– То, что ты сегодня сделала, с плакатами… – говорю я.

Ее глаза взволнованно распахиваются, как будто я собираюсь песочить ее за то, что она припечатала изменщика. Я спешно добавляю:

– Это было нереально круто!

Она опускает взгляд, кажется, немного смутившись от похвалы. Чудесно. Просто чудесно! Это тоже привлекательно – ее скромная сторона в противовес общительной, впечатляющей личности.

Не думай об этом. Не воображай, как идешь с ней на свидание. Не-а! Она просто поклонница, ничего больше.

Я наклоняюсь через сиденье и протягиваю ей кулак. Вот так. Она просто поклонница, а не красотка, которую я хочу отвести к себе домой, раздеть догола и облизать везде, пока она не начнет молить о большем. Всю ночь.

Она ударяет своим кулаком по моему.

Не желая отбиваться ото всех, Чейз присоединяется.

Когда Трина опускает руку и откидывается на сиденье, она уже не кажется задорной и дерзкой, как несколько секунд назад. Может, задумалась о своем козле-бывшем?

Так дело не пойдет.

– Трина, мы заставим его пожалеть о каждой секунде причиненной тебе боли. – Я перевожу взгляд на друга. – Согласен, Уэстон?

Чейз кивает с таким серьезным выражением лица, какое бывает у него только на льду.

– Да, заставим.

Трина снова улыбается, и у меня в груди зарождается какое-то странное чувство. Что-то приятное.

– Хоккей нравится мне все больше и больше, – говорит она.

– К концу вечера ты его полюбишь, – говорит Чейз и снова улыбается ей своей особой улыбкой.

Вот же ж черт!

Мне знакома эта улыбка.

Это очень опасная, блин, улыбка.

Он улыбается так, когда ему нравится девушка.

Поэтому мне надо срочно прекратить о ней фантазировать.

Чейз мне как брат. Мы с ним с детства вместе. Он поддерживал меня, когда отец запил. Мы тогда учились в начальной школе. Папа приходил домой пьяный и злой, не пропускал ни одной юбки, пока мама, несмотря на то что была от него до ужаса зависима, не выгнала его из дома. Я, в свою очередь, поддерживал Чейза, когда мы учились в колледже и его отец – его герой, его пример для подражания – скончался после долгой болезни.

Я ни за что в жизни не позволю девушке встрять между нами. Одного раза было достаточно. Тот случай меня почти убил.

Как бы мне ни хотелось, я даже не смотрю на Трину, когда мы подъезжаем к бару и выходим из лимузина.

А мне хочется – мне ой как хочется пялиться на ее задницу, которая так и просит, чтобы ее отшлепали!

Но я не пялюсь. Вместо этого я отвожу Чейза в сторонку на несколько секунд и делюсь с ним планом на вечер.

– Я в деле! – говорит он.

Хорошо, что мы сошлись во мнениях. Вот бы нам еще не сходиться так очевидно во мнении, что наша ВИП-гостья – конфетка…

Я знаю, что решать эту проблему нам придется очень, очень скоро.