Вдвоем против целого мира

– Да. – Афанасьев рассмеялся. – Это место сделал модным именно я.

– Ах, так это вы таскали мои плюшки?!

Афанасьев вытаращился на Соню, решив, видимо, что она спятила.

– Здесь было отличное тихое место, и вдруг в какой-то момент появились все эти люди, принялись возводить свои дворцы, скупая у старожилов участки. И ко мне приходили, до сих пор иногда досаждают предложениями насчет продажи! И яхты эти, будь они неладны! И…

Афанасьев хохочет, а Соня злится.

– Ничего смешного не вижу. Я теперь вообще не выхожу за пределы своего участка. Все эти заборы, охранники…

– Ну, тут ничего не поделаешь, место уж больно хорошее. – Афанасьев с улыбкой смотрит на распалившуюся Соню. – Конечно, понаехавшие многое здесь изменили, но зато вы теперь точно знаете, что в ваше отсутствие в дом никто не проберется.

– А там нечего брать, даже если кто-то вздумает пробраться. Хорошее шампанское, кстати.

– Конечно. – Афанасьев взял у нее из рук пустой бокал. – Хотите, я вам завтра покажу свой дом? У меня бассейн и оранжерея есть.

– Бассейном меня не удивишь, на моем участке есть озеро. А что в оранжерее?

– Вот приходите ко мне и увидите.

– А кот у вас есть?

– Кот? – Афанасьев озадаченно посмотрел на Соню. – Нет, кота нету, но есть озеро с рыбками. Передняя его стенка стеклянная.

– Это как?

– Приходите – увидите. Я вам завтра позвоню, можно? И если у вас будет время для визита, пришлю за вами машину.

– Ладно. – Соня почесала кончик носа. – Я здесь планирую побыть с недельку, так что время выберу, жутко вы меня своими рыбками заинтересовали. Жаль, что нет кота…

– А у вас есть?

– Был. – Соня вздохнула. – Он умер три года назад… и больше я ни-ни. Такого нет и уже не будет, он один такой был, и другого мне не надо, я другого так любить все равно не смогу, а это нечестно по отношению к коту. Вот и приходится с чужими котами дружбу водить при случае.

Афанасьев прислушался и выудил из кармана гудящий телефон.

– Прошу прощения.

Он отошел, пытаясь услышать, что ему говорит звонивший, Соня осталась одна. Публика, подогретая алкоголем, заметно повеселела. Соня поискала глазами Владьку – ну, так и есть, в соседней комнате пиво и бильярд, и он с Илюхой и Мишкой там. Он повернул голову и увидел Соню, помахал ей рукой – мол, помню о тебе, маякни, если что понадобится. Портить Владьке веселье она не собиралась.

– Вот, это вам.

Официант сунул Соне в руку клочок бумаги. Она развернула его, и сердце ее бешено застучало – записка была от Дарика.

5

Ночь, пробравшаяся в парк осторожно, как кот на кухню, уже вовсю хозяйничала между деревьями и живыми изгородями, но парк от этого стал еще прекраснее. Соня прошла по дорожке в самый его конец, миновав фонтан, посреди которого сидела Русалочка, свернула на боковую дорожку и, пройдя по белым плитам, обозначившим дорогу на поляну, по которой то тут, то там были разбросаны не то скамейки, не то просто камни, она оказалась перед беседкой, отчего-то напомнившей ей старинный склеп – такие же белые мраморные стены, и две фигуры ангелов у входа. Соня поднялась по ступенькам и вошла в беседку. Внутри та еще больше напоминала склеп – узкие окна, каменные скамейки, продолговатый каменный не то стол, не то алтарь в центре. Соня подняла повыше фонарик – нет, не понять, что написано и нарисовано на стенах, но то, что эта беседка – результат просмотра какого-то фильма ужасов, уже понятно: в глубине стоит белый каменный саркофаг самого что ни на есть зловещего вида, а то, что показалось ей столом, все-таки, наверное, алтарь – с чашей из какого-то блестящего металла… нет, тут несколько этих чаш. И бутылка вина.

Соня совсем уже собралась уйти – очень неуютно оказаться в склепе, особенно ночью, даже если это ненастоящий склеп, а просто плод странной фантазии хозяина имения. Она подошла к выходу, освещая себе дорогу фонариком, снятым с куста у дорожки – внутри светилось какое-то вещество в стеклянной капсуле. Абсолютно неопасный фонарик с точки зрения пожарного, но сейчас он подвел Соню – вещество светиться перестало. Ну, почти перестало, и Соня ощутила себя так, словно во тьме лишилась единственного попутчика.

Ступив на мраморный порог, она выглянула наружу. Это оказалось плохой идеей – сзади склеп, впереди – лужайка. И не просто лужайка. То, что Соня приняла за небольшие скамейки, оказалось бутафорским, но тем не менее кладбищем – с выстроенными в определенном порядке надгробиями. Или просто камнями, которые в свете луны казались ей надгробиями… да нет же, это точно могильные памятники, вот и фигурка плачущего ангела, и кельтский крест из серого камня. Соня в ужасе прижалась к холодной стене склепа – позади во мраке притаился саркофаг, в котором… конечно же, ничего нет… но вдруг есть? А за дверью склепа погост.