Вдвоем против целого мира

– Ну, конечно, она не думала! – Реутов раздраженно хлопнул ладонью по столу. – Некто среди ночи залезает в ее дом, устраивает кавардак – то есть искомая вещь настолько важна, что не потрудились даже скрыть следы обыска, уносит один-единственный предмет, а она не думает, что это важно. Это…

– Успокойтесь, Денис Петрович. – Соня наливает ему еще лимонада. – Нервные клетки не восстанавливаются. Поразмыслив, мы с Владом пришли к такому же выводу и собирались…

– Что, ну вот что вы собирались? Альбома уже и след простыл, и мы не узнаем, что именно могло заинтересовать…

– Дослушайте вы меня! – Соня уже сердится. – Дома, на жену будете кричать. Что значит – не узнаем, если узнаем! Профессор Оржеховский был страшный педант. И все отснятые пленки резал по три-четыре кадра, складывал в конверт и прятал под обложку альбома. И когда я принесла его из беседки в дом, конверт выпал, я подняла его и, поленившись идти в комнату, просто пихнула конверт за раму зеркала в гостиной. Там он и остался, мы с Владом отдали негативы в мастерскую и сегодня собирались забрать снимки и привезти их вам. Собирались, честное слово!

– И где эти снимки?

– В мастерской, где же еще. Влад забыл права, и мы вернулись буквально от ворот с охраной, а тут все это. – Соня смотрит на Реутова ясными глазами. – Ну теперь вы понимаете, что мы не собирались от вас ничего скрывать? Наоборот, мы ехали, чтобы забрать эти гадские фотографии и привезти их вам.

– Это вы сейчас так говорите.

Злость ушла. Невозможно злиться на женщину с глазами, которые меняются каждую минуту, в зависимости от света, падающего из окна.

– Да ну что вы! Сами подумайте, зачем нам заказывать по три отпечатка с каждого негатива? – Соня отпила из стакана нагревшийся лимонад. – Один комплект Владьке, один мне и один – вам! Вот квитанция, сами посмотрите.

Реутов взял квитанцию и набрал телефон напарника.

– Вить, бросай все и езжай на проспект, адрес – Сталеваров, девять. Там фотомастерская, у них есть готовый заказ на имя Сони Шумиловой. Забери его и запри в сейфе. Да, это нужно прямо сейчас. Нет, не скоро.

Соня заинтересованно прислушивается к разговору, а Елена Станиславовна молча поднимается и выходит из комнаты, сопровождаемая Владом. Она чувствует себя совершенно опустошенной. Открытие, которое она сделала в записях отца, потрясло ее, и она понимает, что должна рассказать полицейскому о своей находке, но говорить об этом в присутствии Сони, фактически признав, что ее отец был причастен к опытам, которые, возможно, лишили ее нормального детства и семьи, она не может. Конечно, Соня – добрая девочка, и она поймет, что Елена Станиславовна не имела к этому никакого отношения, но что делать с тяжелым стыдом, который сейчас накрыл всю прожитую жизнь, превратив все, что было в ней хорошего, в ложь? Но сказать надо, иначе полиция ни за что этого не обнаружит. А ведь именно за эти секреты ее едва не убили.

– Мам, я еще раз просканировал дом. – Влад садится рядом с ней. – Все чисто. Но что-то ему было нужно – этому… ну…

Ему странно осознавать, что не далее как час назад его мать, хрупкая и очень цивилизованная дама, убила человека. И убила из-за него. Это он, мужчина, должен был защищать мать, но вышло наоборот. Она убила человека, спасая его жизнь. Она переступила через себя – ради него. В который раз уже.

– Которого я убила? – Елена Станиславовна нахмурилась. – Владик, если бы я могла все вернуть, я бы снова убила этого мерзавца. Он мог убить меня, невелика потеря, я свое прожила, но убить моего ребенка – ну уж нет.

Она всегда была такая. Все – и в Научном городке, и в Привольном, и в школе Влада – знали: обидишь Владика Оржеховского – возмездие не заставит себя ждать. Елена Станиславовна защищала своего ребенка неистово, не слушая причитаний окружающих, что она растит маменькиного сынка. Она знала своего сына и была уверена, что он добьется в жизни всего, чего захочет, но пока растет, он нуждается в ее защите. И никакие протесты Влада не принимались в расчет.

– Я убила бы его тысячу раз, если бы потребовалось, и он бы не выстрелил в тебя. Послушай, сынок. Я кое-что обнаружила, ты позови полицейского сюда. Я… я не могу сказать при Соне, это слишком ужасно.

– Мам, ты что?

– Не спорь. – Елена Станиславовна тяжело вздохнула. – Я кое-что нашла в записях твоего деда. И теперь знаю, над чем именно работал профессор Шумилов. По крайней мере, надеюсь, что правильно поняла. Полицейскому нужно встретиться с Ларисой Максимовной Огурцовой. Думаю, она сможет расставить все акценты.

– А разве она еще жива?!

– Жива. – Елена Станиславовна закрыла глаза и болезненно поморщилась, головная боль нарастала. – Ей почти девяносто лет, она живет в Александровске на площади Профсоюзов. Она в своем уме, память у нее не пострадала, и если есть нечто, чего мы не можем извлечь из записей твоего деда, она должна это знать.

– Но почему?

– Она много лет была любовницей профессора Шумилова. – Елена Станиславовна потянулась к ящику с таблетками. – Думаю, что Валентина, мать Татьяны, – дочь Шумилова.

– О господи…