Вдвоем против целого мира

Соня кивнула и попыталась улыбнуться, но вышло плохо, она знала, что это неправильно, она же в гости пришла, и так вести себя с хозяйкой дома невежливо, но по-другому не получилось. Правда, женщина, похоже, не придала этому значения, потому что неожиданно обняла Соню.

– Идем в дом, девочка. Ты расстроена, устала, тебе нужно присесть и выпить прохладного сока. Прошу вас, профессор, проходите в наш дом. Надеюсь, вам здесь будет удобно.

– Спасибо, милая. – Профессор Огурцова неожиданно приветливо улыбнулась. – Если у вас найдется удобное кресло, я бы приземлилась, пожалуй.

В дверях уже стояла вездесущая Дина, она пригласила старуху войти, а Соня вдруг оказалась на лестнице, ведущей наверх. Светлана Терентьевна поднималась по ступенькам легко, и Соня шла следом.

– Вот комната, тебе нужно отдохнуть. В шкафу одежда, если хочешь в душ – вот дверь. Одежда новая, вся твоего размера, можешь надевать, это платье годится для похорон, но никак не для обеда в кругу друзей. Я оставлю тебя ненадолго, располагайся.

Соня в недоумении огляделась. Комната прохладная, явно женская, и в шкафу действительно висят платья, на полках сложены джинсы и майки. Как и почему здесь оказалась одежда ее размера, Соня понятия не имеет, но испытывает огромную потребность снять дурацкое траурное платье и нырнуть в душ.

В дверь постучали.

– Можно?

Вошла женщина, которая встретила их в дверях дома. Видимо, прислуга. Пожилая – пожалуй, ей столько же лет, сколько и матери Афанасьева, одета в скромное синее платье. Да это та женщина, которая так ловко подшила ей подол на балу!

– Ваш котенок, Софья Николаевна. – Прислуга подала ей пластиковый домик, из которого слышалось недовольное мяуканье. – Вот его лоточек и мисочки, и корм тоже. Пусть он тут побудет, чтобы вы не беспокоились, что он один в доме.

– Спасибо… Скажите, вы не могли бы…

– Молния на спине? Всегда заедает, повернитесь-ка! Вот, готово. – Женщина улыбнулась Соне. – Примите душ, и сразу станет легче. Давайте я заберу это платье, приведу молнию в порядок, а вы наденьте что-то из шкафа, там все новое, не извольте беспокоиться.

– Спасибо.

– Все соберутся к трем часам, старая дама предпочла лечь вздремнуть. Кушать хотите?

– Нет, спасибо, я тоже попробую поспать.

Женщина смотрит на нее со странным выражением, забирает платье и уходит, а Соня устраивает котенка. Что ж, нужно просто полежать и посмотреть кино, которое будет крутиться в ее голове, пока она не уснет.

19

Соня думала, что такие столовые бывают только в старых фильмах об аристократах. Вот так сидят нарядные люди за огромным столом, а на нем понаставлены букеты и фарфор, а вокруг дамы в бриллиантах и мужчины в смокингах. Но это в кино, а на самом деле кто устраивает такие обеды? Да никто.

Но Афанасьев устроил. Конечно, никаких умопомрачительных бриллиантов, никаких смокингов, просто собралась компания людей за большим столом, но есть цветы, фарфор и белоснежные салфетки, к которым даже прикоснуться страшно, и серебряные приборы блестят. Соня рассматривает замысловатый узор на вилках и думает, что ни за что она больше не станет участвовать в подобном мероприятии.

А в остальном обед как обед, Машка приехала, да Илья с Мишкой. И доктор Оржеховская, и Влад. Дариуш сидит в самом конце стола, и вид у него очень бледный. Смерть Татьяны подкосила его. Дариуш, видимо, единственный, кто искренне сожалеет о Таньке-Козявке, больше никто.

Профессор Огурцова сидит во главе стола и чувствует себя как рыба в воде. Она привыкла к большой аудитории, ей всегда есть что сказать. Соня смотрит на нее и думает о том, что старуха осталась последней из первого поколения дачников Научного городка, последняя из поколения настоящих ученых-фанатиков, для которых существовала только наука.

Но, видимо, не все для нее измеряется интересами науки.

– Надеюсь, все присутствующие знают, для чего мы собрались. – Огурцова обвела собравшихся цепким взглядом. – Есть некоторые обстоятельства, их нужно принимать в расчет. Скажу сразу: мне очень жаль. Я никогда не одобряла этого и не думала, что все зайдет настолько далеко, но прошли годы, и я решила, что эта история похоронена, ан нет. Что ж, справедливо.

– Да о чем вы толкуете, Лариса Максимовна?! – Маша встревоженно оглянулась по сторонам. – Ничего не понимаю.

– Что ж, тогда начнем. – Огурцова откашлялась и выпила воды, словно готовясь читать лекцию. – Я попрошу меня не перебивать, вопросы задавать после лекции. Ну то есть после сказанного. Итак…

– Прошу прощения за опоздание.

Реутов и Виктор Васильев, запыхавшиеся и разгоряченные, вошли в столовую и встали у дверей, как опоздавшие студенты. За ними проскользнула Анжелика, она, оглядевшись, тут же нашла себе стул и придвинула его ближе к Соне, а полицейские остались топтаться в дверях.

– Майор Реутов и капитан Васильев, с вашего позволения.

– Садитесь, молодые люди. – Огурцова кивнула, поморщившись, словно это и вправду студенты, прервавшие ее. – Анжелика, ты все так же дурно воспитана. Что ж, начнем.