Вдвоем против всего мира (СИ)

Гермиона не ответила. Почему-то свой наряд она неосознанно ставила наравне с нарядами слизеринцев. Вероятно, это было от того, что именно Малфой выбрала его и ее платье действительно было так же шикарно, как и их.

Чего нельзя было сказать о Джинни. На ней было серебряное платье, но оно совсем не стояло рядом с Гермиониным. Просто оно было более открытым, потому и притягивало внимание.

***

Драко наблюдал за сестрой, пока та кружила в танце с Блейзом. В эту минуту Реса казалась такой расслабленной и спокойной, при всей своей привычной надменности, будто она кружила не среди учеников Хогвартса, а в мэноре на очередном вечере. Она всегда любила светские приемы за то, что можно нарядиться, показать себя, утерев нос всем присутствующим.

Он так и не сказал ей о своем намерении поговорить с Забини и рассказать ему все. Хотел отложить это до понедельника. А может и вторника. Он боялся, что Реса не захочет рассказывать, думая, что так защищает его. Но Драко замечал, что такой расклад, наоборот, отдаляет их. Он ведь не был слепым: видел, как это мучает Блейза, хоть тот и не говорил ему об этом. Мулат иногда намекал, говоря, что вся эта ситуация очень странная, но напрямую никогда не говорил. Драко боялся, что может потерять единственного друга. И, возможно, сестру. Потому что она тоже была не в порядке. Никто не был в порядке.

За время, проведенное вне мэнора, Драко казалось, что они с Ресой немного «оттаяли». Учеба, кажется, помогла им немного отвлечься и забыться. Наверное, даже правильнее было сказать, что они распустились. Отец бы точно такого не одобрил. Но чувство, что стоит им вернуться обратно и все станет на круги своя понемногу разъедало внутри. Малфой не хотел признавать, но он, кажется, боялся снова столкнуться с той темнотой, царившей в доме. Темнотой его души. Его и ее.

Где-то рядом с Ресой и Блейзом кружил Поттер с какой-то девчонкой. Точнее Драко так думал сначала, пока не заметил ее лицо. И пока не узнал в ней грязнокровку. Они выглядели счастливыми и веселыми. Неужели даже этот шрамоголовый придурок был счастлив с грязнокровкой?

От этих мыслей Драко разозлился еще больше. Он ощущал почти нереальных размеров раздражение. От всего. От этой напускной радостной атмосферы, счастливых лиц. На душе была огромная пустота. Она разъедала. Пэнси несколько минут назад ушла танцевать с Гойлом, потому что Драко не совсем в мягкой форме попросил ее отстать от него. Он не хотел танцевать, особенно с ней. Он вообще не хотел здесь находиться, желая поскорее напиться в выручай-комнате и забыться.

Ему было одиноко. Это было не то одиночество, когда ты смотришь на влюбленные парочки и грустишь, потому что у тебя нет второй половинки, нет. Это было глубже. Он ощущал одиночество почти на клеточном уровне. Будто оно росло в нем с самого детства. Эта пустота никак не могла заполниться достаточно. Он не чувствовал себя так болезненно пусто, когда был с сестрой и Блейзом. Но ему всегда чего-то не хватало.

Мысли об отце не покидали его голову последнюю неделю. Он был невероятно зол на Люциуса за то, что тот вновь подвергает их семью опасности. Министерство все еще пристально следит за ним и при малейших подозрениях они могут сразу же упечь его в Азкабан. И это не принесет ничего хорошего для их семьи в дальнейшем. Он всегда защищал отца, его поступки. Он оправдывал его в своих глазах, в глазах Ресы, Нарциссы, да даже в какой-то степени Поттера. Но теперь… теперь он не знал, что делать со своими мыслями. Последние поступки Люциуса уже не вызывали былого уважения. Они, наоборот, заставляли Драко глубоко задуматься обо всей ситуации в целом. Мотивы Люциуса пугали. И Драко все чаще задумывался о том, что, возможно, это было как-то неправильно. Это его тоже пугало. Пугало, что он ставит под сомнение все то, ради чего жил всю жизнь. К чему стремился Люциус и заставлял принять такую политику и их с Ресой.

Малфой неосознанно начал крутить кольцо на пальце, пытаясь чем-то себя занять и успокоить поток мыслей. Драко снова вернул взгляд на танцпол и ему на глаза опять попали Поттер с Грейнджер. Блондин только сейчас смог полностью рассмотреть наряд гриффиндорки. Она сильно отличалась от остальных девушек, если не считать слизеринок. И что-то в ее платье смущало Драко, правда он сам не мог понять что. Было бы преступлением не признать, что платье было шикарным, если, конечно, рассматривать его в отдельности от грязнокровки.

Шикарным. Именно это казалось Драко странным. Девушки других факультетов выглядели одинаково, неброско. А Грейнджер не отличалась величием наряда от слизеринок. Драко не особо разбирался в моде, всегда полагаясь на вкус сестры. Но он определенно мог отличить безвкусное и вычурное платье от утонченного и изысканного. И в платье грязнокровки он смутно угадывал вкус Антаресы. Он слишком хорошо знал сестру и был уверен - если бы она носила что-то белое помимо рубашек – это платье обязательно было бы в ее шкафу. Но он быстро отмел эту мысль. Было бы полным бредом представить, что Антареса выбирала платье для грязнокровки.