Вдыхая ночь (СИ)

========== Влюбленная в ночь. ==========

А для меня, что понедельник, что среда, что вторник -

Все тоже самое кругом, не то, что раньше, помнишь?

Как на холсте собирал твои белые волосы,

Как я тебя тогда ласкал, узнавал по голосу.

Я помню даже первый раз, как создавала в криках стон

Высота децибел, искали свой диапазон,

Который у меня внутри, где-то под сердцем слева,

Там где три раза за год, будто все каменело.

Но ты не думай, я не ушел, а был рядом с тобой

Хоть в мыслях, хоть пеплом, хоть ветра раннего зной.

Мы по мосту с тобой бежали, по боку дожди и грозы,

Ты единственная та, которая видела мои слезы.

Я обижал тебя, знаю, не прими слишком близко,

Но под каблуком бегать, было бы слишком уж низко.

Я не дарил тебе подарков, не носил цветов,

Но изнутри бежало то, что было выше слов.

Воздух у реки казался холодным, но при этом не менее приятным. Размеренное шуршание воды у ног ласкает мой чуткий слух, усыпляя бдительность и даруя спокойствие на душе. Незаметно я улыбаюсь самой себе, ощущая волну непонятного счастья, обволакивающую меня в эти самые минуты, казалось бы, такой зябкой, ничем непримечательной ночи. Эта набережная прекрасна! Самая красивая набережная из всех, которые я когда-либо видела! Здесь даже звезды не такие, что светят над родным Мистик Фоллс: они чужие, и при этом настолько яркие, что хочется протянуть руку и коснуться их, обжечься об их красоту и прочувствовать их свет внутри себя.

- Как ты решилась? – Клаус нарушает триумф моих бесконечных мечтаний, окинув меня внимательным взглядом. – Когда ты позвонила и сказала что приедешь, честно признаться, я решил, что ты шутишь…

Действительно, как? О том, как я отважилась пойти и на это сумасшествие, я думала все время в самолете, уносившем меня в Новый Орлеан. Как не прокручивала я всевозможные доводы, причины, так и не смогла честно ответить на этот вопрос даже себе. А самой постыдной стала мысль, что я жалею о том, что не приняла приглашение Клауса раньше. Оказывается, сидеть вот так с ним рядом на перилах моста над темной водой широкой реки, было самым коварным и тайным моим желанием, исполнения которого я так страстно желала. Необходимость оказаться с ним рядом стала непереносимым аргументом моего пребывания здесь. Я хотела его видеть, говорить с ним, слушать его… Я хотела…

- Я поняла, что хочу этого, - честно признаюсь я, вдыхая прохладный воздух и тут же понимая, что делаю это с трудом – кислород вокруг меня закончился. – Это плохо?

Первородный улыбается своей показано открытой улыбкой, которая имела свойство обманывать большинство тех, кто его окружал. Мне же стало вмиг теплее от его проникающего мягкого, но при этом не менее опасного взгляда, темных, как эта ночь, глаз.

- Я причиню тебе лишь боль… - говорит он и смотрит внимательно и испытующе, будто проверяя степень моего растущего страха, который, судя по всему, непременно должен был зародиться во мне.

- Я должна испугаться? - воспринимаю все, как игру, говоря первое, что приходит в голову.

Искоса Клаус смеряет меня долгим изучающим взглядом, я же стараюсь не показать того, что чувствую этот взгляд почти физически.

Как бы хотелось остановить время, навсегда запечатлев этот момент, сделав его заключительным, как в кино, или в книге с открытым финалом. Насколько осталась бы незапятнанной эта история, скрыв все то, что должно будет произойти за пределами идеальной набережной, где-то в глубине этой совершенной ночи с ее вечными союзниками – звездами, покорившими темный небосвод, а вместе с ним и мое сердце, глухо бьющееся сейчас в груди, отдаваясь где-то под самым горлом, из-за чего стало дышать еще труднее. Но ни время, ни мои несущиеся в бешеном темпе мысли, остановить просто не представляется возможным. Мне остается лишь плыть по течению, подобно этой тихой воде, что под нами.

Молча первородный поднимается с места, предлагая мне руку и помогая подняться с мраморной поверхности перил массивного моста, украшавшего набережную. Не задав ни единого вопроса, я безмолвно следую за ним. Зачарованная, загнанная в угол собственными мыслями, желаниями, стремлением сгореть на опасном огне, нежели тлеть бесплодными серыми днями, храня свои жизнь и душу в привычном спокойствии. Все, что важно теперь для меня это то, чтобы он не отпускал мою руку, чтобы так же властно и уверенно вел меня рядом с собой, позволив мне быть чуточку ближе, чем сотням других его окружающих, преданных ему, восхваляющих его силу.