Вдыхая ночь (СИ)

Я податливо отвечаю ему, провожу озябшими пальчиками по его мускулистым плечам, спине, волнистым волосам, путаясь в них, наслаждаясь их мягкостью. Вдыхаю его запах, пропитанный нотками дорогого парфюма, терпкого виски, тяжелого дыма сигар, и даже тонкого аромата женщин, в объятиях которых он прятал свое одиночество в этом чужом для меня городе. Он идеален. Целует меня так, что заходятся все мышцы, а ноги становятся ватными. Гладит мою кожу, опаляет горячим дыханием губы, не делает ни одного лишнего движения – все точно в цель, все для того, чтобы я не могла очнуться, перевести дыхание, призвать здравый смысл. Его ладонь касается моего лица, скользит по скуле, останавливаясь на линии плеч. Невольно я упираюсь руками ему в грудь, пытаясь как можно дольше сохранять пространство между нами, не позволяя ему окончательно владеть моим телом. Видимо, у Клауса на это было свое собственное мнение, по воле которого, он перехватил обе мои руки, зажав в своей, а секунду спустя щелкнув на моем запястье наручниками. Мгновенно я почувствовала себя безвольной, лишившейся способности двигаться, сопротивляться, или же, наоборот, возможности с желанием привлечь его ближе к себе, торопясь раствориться в нем, слиться воедино, подарить ему ту ласку, о которой грезили мы оба, тщательно скрывая свои мысли от всего окружающего мира и друг от друга. Теперь же, Клаус распоряжался всем моим существом, контролировал каждое движение, каждый поцелуй, касания наших тел. Неожиданно и резко он разворачивает меня спиной к себе, опуская на колени, отчего я едва не путаюсь в своей длинной юбке, касаясь поверхности холодного пола. Каким же приятным холодом веет от каменной плиты, на которой я оказалась едва ли не лежа. Едкая мелкая мысль о том, что я не должна позволять ему всего этого, трепещет в остатках моего здравого сознания, но я тут же гоню ее прочь, ощущая его руку под своей футболкой. Его ладонь скользит от линии скулы, вдоль шеи и позвоночника, вызывая во мне дрожь, по воле которой я немного прогибаюсь в пояснице. Тут же рука его возвращается, нежно пройдясь по подбородку и замирая на уровне губ. Пальцем он касается моих губ, размыкая их и неторопливо проникая сквозь них, дотрагиваясь до ровной поверхности зубов и кончика языка. Неспешно, чувственно и жарко. Другая же его ладонь сжимает мою грудь под футболкой, лаская затвердевший сосок, отчего я начинаю подрагивать всем телом. Издаю сиплый стон, когда понимаю, что не могу больше терпеть эту сладкую пытку. Я хочу его, желаю почувствовать его всем своим существом, насладиться его силой, властью и похотью, которая сводит с ума нас обоих.

Клаус снимает с себя футболку, решительно отправляя ее на пол, наклоняясь ко мне все ниже, и все больше прижимая меня к поверхности каменного пола. Его руки странствуют по внутренней стороне моих бедер, заставляя меня тихо постанывать и глубоко дышать. Он мучает меня, не дотрагиваясь самых чувствительных участков моего тела, жаждущих его участия. Я изнемогаю от желания, и даже довольно сильная боль в запястьях от сжимающих их наручников, остается незаметной для меня. Его ладонь путается в моих волосах, перебирая белокурые локоны, которые постепенно он накручивает на руку, заставляя меня приподнять голову выше. Не страшась собственных желаний, я уже откровенно прошу взять меня, умоляя прекратить изводить мое тело до белого каления, так как мне уже реально кажется, что я сгораю под ним. Вот так, прижатая к твердому полу, заходящаяся в муках этой сладкой истомы с примесью трепетной боли и глубинного страха за саму себя, вся я сгораю, будучи не в состоянии обрести силу, противостоящую собственному желанию. Слушая мое сбивчивое дыхание и непроизвольный вскрик, Клаус входит в меня сзади, смяв мою юбку и прижимая меня к поверхности пола всем телом. Я кричу, всхлипываю и извиваюсь под ним, ощущая его в себе, внутренне протестуя, но желая, чтобы он продолжал, не останавливался. Подобно зверю, властному и своевольному, он совершает внутри меня проникновенные фрикции, отчего спазмы боли и острого наслаждения с каждым толчком окутывают меня все явственнее. С каждым движением внутрь, с каждым резким и мощным проникновением он оказывается все глубже, принуждая меня выгибаться, прижимая к полу все сильнее. Вне себя от этих откровенных, граничащих с болью, ощущений, я вскрикиваю, кончая в считанные минуты.