Вечер. Окна. Люди

Но в архиве есть телеграмма морскому министру от 13 сентября, которую нельзя не увидеть, изучая дело:

«Конфирмовал приговор по делу о взрыве 20 августа. Обратился лично к префекту вице-адмиралу Руйс, прося разрешения привести его в исполнение на берегу и расстрелять нашей командой 4 человека в среду на рассвете. Префект не разрешил. На мой доклад о бывших уже прецедентах и об очевидности преступления, не имеющего политического характера, и о серьезности положения, префект ответил так: «Позвольте мне высказать Вам откровенно свое мнение: во всей этой истории вина падает исключительно на офицеров, которые не выполнили своего долга здесь, в Тулоне, — я не говорю о прежней их службе, — которые бывали слишком много на берегу и веселились, нарочно затягивая ремонт, и не занимались командой. Здесь это все знают, поэтому впечатление от расстрела было бы ужасно. Я человек суровый, но на это пойти не могу и не разрешу экзекуции ни на берегу, ни в наших водах».

На мои слова, — пишет  К е т л и н с к и й, — что мне придется телеграфировать Морскому министру, адмирал (префект) сказал: «Прошу Вас передать конфиденциально адмиралу  Г р и г о р о в и ч у  все это как личное мнение человека, видевшего все многие месяцы». После этого мы (К е т л и н с к и й  и  Р у й с) условились так: завтра на рассвете жандармы при участии нашего офицера возьмут осужденных из арестного дома при депо и отведут их в Морскую тюрьму, где они будут помещены в отдельные казематы с сохранением абсолютной тайны. Наша команда будет уверена, что они казнены французскими властями. Никто не будет знать об их существовании. Дальнейшая же их участь будет зависеть от сношения Правительств (Франции и России). Прошу телеграфировать распоряжение — оставить ли в силе мое соглашение с префектом или же просить отправить осужденных в Россию или генералу  Ж и л и н с к о м у. Кроме меня, это известно подполковнику  Н а й д е н о в у, старшему офицеру и ревизору…» Подписал  К е т л и н с к и й.

Значит, была намечена возможность не приводить приговор в исполнение?! Договоренность Кетлинского с префектом позволяла командиру корабля перейти к основным обязанностям, а осужденным давала какой-то шанс на жизнь. Судьба четырех, осужденных зависела от решений правительств Франции и России.

Каковы были переговоры между Парижем и Петроградом, можно судить по следующему документу: