Вечер. Окна. Люди

А в деловые размышления незаметно вклинивается нечто совсем постороннее. Человек откидывается на спинку стула, разминается, вот и улыбка пробилась — теперь видно, что человек-то совсем молод, ни морщин на лбу, ни сурово закушенных губ, — молод парень, от силы двадцать пять. Мальчишеским движением он стряхивает с верхней полки и подхватывает маленький атлас мира, находит там карту Индии и, хмыкая, разглядывает ее. Индия! Это все-таки здорово — б ы л о  б ы — поехать в Индию. Что я знаю об Индии? Джа-ва-хар-лал Неру. Индира Ганди. Реки Брамапутра и Ганг. Бомбей и Калькутта. Священные коровы или слоны? Кажется, слоны. Древнейшие храмы. Танцы, где особо выразительно действуют руки… Вот и все? А Миронову я смертельно надоел со своими идеями. Он впервые за два года был приветлив: «Поздравляю, есть мнение включить тебя в группу наладчиков оборудования — в Индию, на год!» Он, кажется, не сомневался, что перед таким соблазном я спасую. «Товарищ Миронов, спасибо, конечно, но я должен довести дело до конца». Ох и рассердился же он! «Ты просто чудак! Сумасшедший чудак!» Интонация была такая, что понимай — дурак. А потом кричали все по очереди. И все повторяли — чудак. Разными интонациями. Только тихий главинж Павел Васильевич не кричал, а уговаривал: «Ну пойми, Митя, идея у тебя толковая, но абсолютно невыполнимая в наших условиях. Преждевременная! Придет пора, дойдет и до такой автоматизации, тогда НИИ разработает, нам спустят деньги, учтут в плане… иное дело! И вообще этим НИИ занимается!» А когда он сказал, что именно для НИИ готовит материалы, потому что в научно-исследовательский институт не пойдешь с карандашными набросками и словесными объяснениями, Павел Васильевич только охнул: «Правду говорят — неисправимый ты чудак!»

…А ведь случалось в истории, что именно чудаки двигали прогресс. Это не значит, что я двину. Ничего нового я не открыл, просто нашел хорошую возможность механизировать и автоматизировать две канительные операции. Окупится же — и быстро! Не надо быть экономистом, чтоб сообразить это. А я и подсчитал. Вся беда в том, что техника развивается быстрей, чем техническое сознание производственников. Сегодня они боятся мороки, а когда отстанут — спохватятся. В технике всегда так: что сегодня преждевременно, завтра запоздало.

…А в Индию — здорово заманчиво.

…Я бездельник! Сижу и мечтаю. Вместо того чтобы работать. А мой железный график горит.

Железный график висит перед ним на одной кнопке. Рассчитанный на пять месяцев — впритык. Если не отвлекаться ни на какие соблазны — ни малые, вроде футбола, ни такие громадные (прямо Эльбрус соблазна!), как Индия. Пять месяцев недосыпа, недогула и вообще не до всего на свете. Пять в том случае, если ни в чем не заколодит. А то и больше. Значит, ни минуты зря!

Он энергично разминается и набрасывается на листок с цифрами. Считает. Ин-тер-ресно получается! Вникли бы лучше, чем обзывать чудаком!

За стеной, в коридоре, звенит телефон. Ну и пусть — дернулся, но усидел. Телефон звенит-заливается. Пойти? Нет, кто-то уже подходит. «Кого? — лениво спрашивает соседка. — Сейчас позову». И неторопливо шаркает тапками. Сюда или мимо?.. Карандаш выпал из пальцев, все равно ни одной цифры не разглядеть, на лист с цифрами почему-то наплыл серебристый туман, этакая мерцающая пленка.

— Митюша, вас!

Стул отлетел в сторону, дверь отлетела в сторону, соседка тоже куда-то отлетела охнув. Схватил трубку — и глотает воздух, прежде чем откликнуться осевшим голосом:

— Алло.

— Митюшка? Здорово!

— Здорово.

Будто двое школяров говорят, без всяких там штучек-дрючек, а то само мерцающее сияние перебралось сюда и окружило черную коробку настенного аппарата, доносящего независимый голосок с придыханиями от робости:

— Ты что делаешь?

— Ну что, тружусь. Считать начал. Сбила.

Она молчит. То ли испугалась, что сбила его со счета, то ли хитрит. А вдруг разъединили?!

— Ленушка, ты слушаешь? Это ничего. Как сбился, так и вобьюсь. А ты откуда звонишь?

— Из автомата. Понимаешь, ребята зовут в кино. Может, пойдем?

— Ну ты же знаешь!

— Отдохнуть-то когда-нибудь можно? Всего два часика.

Ох! Голосок близок и вкрадчив, а за спиной что-то нарастает, нарастает…

— А кто из ребят?

— Петя с Ларкой. Демин со Светкой. И еще Виталька.

— Ага. Еще, значит, Виталька.

— А что-о?..

— Ничего. Просто так.

Она выжидает.

— Вас целая компания. Так зачем тебе я?

— По-моему, это твоя компания, твои друзья, — начинает она запальчиво и вдруг отчаянно: — Раз звоню, значит, нужен. Мне.

Теперь он молчит. Это надо переварить. Нужен. Мне. Если б увидеть сейчас ее лицо, этот ее взгляд искоса…

— Так пойдем, Митюш?