Вечер потрясения (СИ)

Постановщик помех, искореженный, охваченный огнем, оказался низринут с небес в ледяные воды арктического моря. И тотчас пилот истребителя увидел чужую машину. Хватило и нескольких секунд, что опознать в расписанном пятнами камуфляжа самолете, промчавшемся мимо на встречном курсе, грозный "Фланкер", тяжелый истребитель Павла Сухого.

– Я Золотой-три, вижу противника, – прокричал в эфир пилот, бросая свой "Супер Хорнит" в резкий маневр, заставляя машину разворачиваться буквально на месте. – Атакую! Цель в захвате! Цель ставит помехи! Открываю огонь!

Ему удалось занять идеальную позицию, точно позади "бандита", которому только и оставалось, что отчаянно вертеться, пытаясь вырваться из захвата. "Сайдвиндер" ринулся к цели, чтобы впиться точно в сопло турбины "Фланкера".

– Ублюдок! – прорычал сквозь зубы пилот, кидая свой самолет вслед за русским, вниз, к воде, чтобы там добить его накоротке.

Управляемая ракета прочертила огненную полосу факелом своего двигателя, сокращая расстояние. Еще чуть-чуть, и сработает взрыватель, выбрасывая вокруг град осколков и пламени. Но что это? "Фланкер" завалился на крыло, рассеивая позади себя гроздья ракет-ловушек, уходя из поля зрения головки наведения "Сайдвиндера".

– Выродок, – гневно вскричал пилот, видя, как добыча выскальзывает. – Нет, черт, ты мой!

Русский пилот так не считал. "Фланкер" метался из стороны в сторону, показав все, на что был способен. Отчаянно маневрируя, противник пытался сбросить с хвоста висевшую, точно на привязи, ракету "воздух-воздух". Позади него веером разлетались искры тепловых ловушек. Русская машина спикировала к морю, входя в крутой штопор. Вспышки ложных целей ослепили инфракрасную головку наведения "Сайдвиндера", на миг затмив выхлоп работавших на максимальных оборотах турбин "Сухого". Ракета не видела цель доли секунды, но этого хватило "Фланкеру", чтобы вырваться из захвата, уходя за пределы поля обзора системы наведения. Но высота сокращалась все быстрее, покрытая рябью поверхность моря становилась все ближе.

– Тебе не уйти, ублюдок, – зарычал тот, кто сидел в кабине F/A-18E. – Ты – мертвец!

Мгновение – и "Фланкер" оказался в луче радара. Системы наведения пары ракет AIM-120A захватили цель. Еще миг, и ракеты сорвутся с пилонов, настигая врага, которому больше некуда деваться. Палец летчика лег на кнопку пуска.

Американский пилот так и не понял, что произошло в следующий миг. "Супер Хорнит" вдруг затрясся, словно в припадке, все вокруг наполнилось огнем, и в себя летчик пришел лишь в тот миг, когда ноги его коснулись водной глади, а над головой хлопнул, складываясь, купол парашюта. Он потом так и не вспомнил, когда же успел дернуть рычаг катапульты.

Они смогли остаться в живых, хотя это было не легко. Полковник Смирнов инстинктивно вжался в спинку кресла, с трудом сдержавшись от того, чтобы закрыть руками лицо. Море приближалось слишком быстро, а самолет казался чересчур тяжелым, чтобы его пилот сумел преодолеть силу инерции.

– Ну, – рычал сквозь зубы, словно уговаривая крылатую машину помочь ему, тому, кто наивно полагал себя хозяином стальной "птицы", Иван Кротов, изо всех сил тянувший рычаг управления на себя. – Ну же, давай!

Подполковник знал, что делает, запретив ввязываться в ближний бой. Противники, и "Сухой" и "Супер Хорнит", не были "чистыми" истребителями, и все же на стороне американцев было численное превосходство – двое против сорока, каково! – да и легче был F/A-18E на целых пятнадцать тонн. И им удалось избежать "собачей свалки", но все же прыткий янки, оказавшийся в нужном месте и в нужное время, не упустил своего.

– Маневрируй, – сорвался на крик Смирнов. Сейчас лишь от его напарника зависело, будут они жить спустя хотя бы минуту, или опустятся на дно морское в титановом гробу, которым станет бронированная кабина "Сухого". – Срывай захват, черт возьми!

И Кротов выжал из машины все, стряхнув-таки "Сайдвиндер". Вспышки ложных целей ослепили систему наведения ракеты, но "Сухому", не полностью утратившему истребительную маневренность, удалось уйти прочь. Взрыв десятикилограммовой фугасной боеголовки уже не причинил вреда бомбардировщику. Но сила инерции была слишком велика, а высота, напротив, ничтожно мала, и море мчалось в лицо с ужасающей скоростью. Ледяными пальцами страх смерти впился в замершее на мгновение сердце Федора Смирнова.

От перегрузки потемнело в глазах, но летчику не нужно было видеть, ведь он и так чувствовал свою машину во всех тонкостях. Подполковник вывел Су-34 из пике в полутора десятках метров от поверхности воды. Летчики могли поклясться, что чувствовали дрожь машины, слышали, как надрывно скрежещут испытывавшие чудовищную нагрузки стрингеры и шпангоуты, и все же самолет уцелел, унося высоко в небо тех, кто управлял им, и кто доверил ему свои жизни. А вот их противнику не повезло.