Вечер потрясения (СИ)

Инфракрасные головки наведения "Стрел" так и не смогли захватить слишком маленькие, излучавшие слишком малое количество тепла ракеты "воздух-земля". "Мейверики" были достаточно большими, чтобы не остаться незамеченными для локатора, но оказались ничтожно малыми для того, чтобы хоть как-то помешать их стремительному полету.

Вновь зашелся в длинной очереди, буквально захлебываясь свинцом, зенитный артиллерийский комплекс, и мерцающая нить трассеров пересекла траекторию полета чужих ракет. Один из "Мейвериков" взорвался, осыпавшись в море градом осколков. Моряки на "Калмыкии", видевшие это ликующе закричали, а в следующий миг последняя ракета, преодолев все рубежи обороны, боднула корабль в борт массивной рубки.

Сработал контактный детонатор, и взрыв фугасной боеголовки весом без малого сто сорок килограммов проломил тонкую сталь, и раскаленные газы ворвались внутрь, в отсеки. Оказавшихся ближе всего матросов просто расплющило о переборки, из-за перебитой проводки кое-где исчезло энергоснабжение, и корабль превратился в мертвый кусок железа.

– А, черт, – капитан "Калмыкии", сбитый взрывом с ног, кое-как поднялся, опираясь о переборку. – Старпом, доложить о повреждения! Команде приступить к борьбе за живучесть!

Сверху, откуда-то с небес пришел надсадный гул, и моряки, запрокидывая головы, провожали взглядами пару истребителей "Файтинг Фалкон", серыми призраками пронесшихся над побежденным противником. Противолодочный корабль остался на плаву – попадание пришлось выше ватерлинии, и вода в трюм не попала. Но теперь команда только и могла, что в бессилии наблюдать за уходящей на восток, к родным берегам, воздушной армадой, рев турбин которой еще не скоро стих. Американские истребители спешили добраться до целей, избавившись от смертоносного груза. Уже гремели взрывы над Кронштадтом, на очереди были Выборг, Псков и Петербург.

Война пришла в северную столицу России, прекрасную в своей суровой сдержанности, вместе с первыми лучами солнца, словно стремясь опередить сияние светила. Никто здесь, в Санкт-Петербурге, не ждал, что небо над колыбелью трех революций в одно мгновение заполонят самолеты, плоскости которых будут испещрены белыми звездами, чужими знаками, знаками, сулящими разрушение и гибель. Сирены оповещения о воздушной тревоге молчали, не успев подать сигнал. А потом, когда над кварталами прокатились отзвуки взрывов, они уже стали и вовсе ненужными.

Люди, вырванные из объятий морфея, вскакивали с постелей, и сердца их учащенно, с тревогой, колотились в такт громовым раскатам, плывшим над кровлями. И паника впивалась ледяными когтями, в души, наполняя их безотчетным страхом перед грядущим, диким, не подконтрольным разуму ужасом.

Выскакивая из подъездов, оказавшиеся в одно мгновение в гуще сражения обыватели метались по улицам, вжимая головы в плечи, когда с неба приходил монотонный гул реактивных двигателей. Стальные птицы, сжимая в когтях смерть, проносились над кварталами, и оттуда, из вышины, пилоты, во власти которых была сейчас судьба тысяч смертных, бесстрастно наблюдали за подчиненной ужасу суетой, неторопливо выбирая, чью именно жизнь оборвать здесь и сейчас.

– Война, война, – кричали метавшиеся по улицам разбуженного поступью смерти города люди, едва одетые, не понимающие толком и сами, куда и от чего они бегут, но твердо знавшие в этот миг – в движении – жизнь. – Это террористы! Спасайтесь все!

Автострады, обычно забитые потоком машин, в этот ранний час оказались пусты, и те, кто встретил пришествие врагов за рулем, мчались, куда глаза глядят, вдавив педаль газа в пол до упора, не обращая внимания на знаки, сметая все, что попадалось на их пути.

Визжали тормоза, покрышки скрежетали по асфальту, ревели моторы, и их голоса вплетались в симфонию разрушения, растворяясь в ней без следа. Тела отлетали в сторону, искалеченные, изломанные, а водители, не видя ничего перед собой, мчались дальше. Они спасали свои жизни, оставляя позади шлейф из мертвецов, но милиции было не до пустяков – стражи порядка, так же, как и все прочие, растерянные, перепуганные до смерти, тоже думали только об одном, о том, как пережить этот день, как увидеть новый рассвет.

Грохот взрывов сливался в протяжный гул, бомбы сыпались с неба стальным дождем. Пилоты тяжеловесных F-15E "Страйк Игл" и легких, подвижных и стремительных F-16C "Файтинг Фалкон", словно стая стервятников, налетевших с Балтики, размеренно, без спешки, стирали в пыль те цели, которые оказались помечены на электронных картах, загруженных в бортовые компьютеры их самолетов. Бомбы JDAM, наводимые по сигналам навигационных спутников системы NAVSTAR, безразлично посылавших из космической пустоты сигналы и туристам, и убийцам, всем, кто нуждался в точных координатах, ложились с ничтожным отклонением. Казармы, штабы, склады, набитые топливом, снарядами или просто гусеничными траками, исчезали в огне, один за другим – исчезала военная мощь державы.