Вечер потрясения (СИ)

Булавочный укол – неприятно, но едва ли по-настоящему опасно. Потеря одного, пусть и самого мощного, корабля, в худшем случае, лишь немного отсрочит неизбежное, но обратить время вспять, пожалуй, не сможет и уничтожение половины флота. Сайерс, как, в прочем, и почти всегда, прав – главное не утратить решимость, быть готовым идти ради великой цели и на большие жертвы. А решимости президенту было не занимать. Джозеф Мердок не сомневался – они дойдут до конца.

Глава 7 Обзеглавлены

Ставропольский край, Россия – Инжирлик, Турция – Тбилиси, Грузия

19 мая

Командир роты аэродромной охраны вздрогнул, услышав донесшийся снаружи, из-за стен казармы, треск автоматных очередей, и, взглянув на радиста, поймал его затравленный взгляд. Младший сержант смотрел на своего командира, словно ждал от того откровения, а рядом отрывисто, взахлеб лаяли "калашниковы", и к их сварливому голосу уже добавилось глухое уханье тяжелых пулеметов и рявканье автоматических пушек. Взрыв грянул неподалеку, и казарма содрогнулась от пола до потолка. Времени оставалось все меньше.

– Сержант, какого черта уставился? – зло рыкнул капитан, от крика которого радист подпрыгнул на месте. – Дай связь, живо!

Творилось что-то невероятное, радио совершенно отказывалось работать, передачи натыкались на помехи, увязая в них. В прочем, после внезапного утреннего авианалета, когда в пару минут оказались сожжены все самолеты и вертолеты, находившиеся в этот час на базе, когда разом оборвались жизни почти сотни летчиков, техников и солдат из роты охраны, проблемы со связью казались просто досадными мелочами. И все же радисту удалось совершить невозможное. Очередной запрос, невесть какой по счету, нашел адресата, коснувшись антенный работавшей на прием рации за десятки, сотни верст от затерянного в степи аэродрома.

– Прием, прием, – хрипло закричал командир роты, слышавший, как тяжелые пули впиваются в кирпичные стены, высекая искры, кроша камень в порошок. – Ведем бой с американской пехотой. Прошу помощи! Повторяю, на аэродроме американцы! Всем, кто слышит, прошу помощи!

– Вас понял, – едва слышно донеслось из динамика сквозь свист и треск помех. – Слышу вас. Повторите ваши координаты!

Скороговоркой сообщив, где он находится, командир роты опрометью бросился к выходу из казармы, и в тот же миг в проем окна – уже без стекол, их выбило ударной волной еще при бомбежке – влетело несколько пуль, разбивших корпус радиостанции и вспоровших наискось грудь сержанта, так и не успевшего добраться до укрытия. Все это осталось где-то за краем сознания капитана, на бегу вставлявшего в горловину приемника АК-74 набитый патронами рожок и уже на пороге резким движением передернувшего затвор.

Выскочившему на свежий воздух офицеру предстала картина, которая прежде не являлась даже в самых жутких кошмарах. На перепахано взрывами, покрытое язвами воронок от бомб летное поле, обрамленное покрытыми копотью фюзеляжами самолетов, погибших на земле, не успев даже начать разбег, выползали американские бронемашины, а за ними, пригибаясь к земле, бежали затянутые в камуфляж непривычных расцветок пехотинцы. Враги.

Возле головы капитана с визгом пронеслись пули, и щеку обдало волной жара. кто-то неподалеку пронзительно закричал, когда в его плоть вонзились свинцовые осы, разрывая ее, вырывая клочья мяса из еще живого тела.

Офицер инстинктивно упал, плюхнувшись на бетонку, и, плотнее прижав к плечу приклад автомата, потянул спусковой крючок. АК-74 в руках командира роты судорожно вздрогнул, словно пытаясь вырваться их крепких ладоней, по ушам стегнул грохот выстрелов, в нос ударила волна пороховой гари, а по бетонному покрытию с тонким звоном покатились еще дымящиеся гильзы.

– Бойцы, занять оборону, – закричал, срывая голос, капитан, вновь встав во весь рост, так, чтобы его мог видеть каждый из нескольких десятков солдат, собравшихся возле казармы. – Открыть огонь!

Прямо на командира роты, рядом с которым было не больше отделения стрелков, грозно надвигался вражеский бронетранспортер, казавшаяся просто громадной восьмиколесная машина, нацелившаяся заостренным носом массивного корпуса на группу солдат. По броне защелкали выпущенные в упор пули, но надежные "калашниковы" теперь оказались совершенно бессильны. Зато враг не мешкал – плоская башня развернулась, и в лицо защитникам аэродрома ударила пулеметная очередь. Поток свинца смел нескольких солдат – командир роты видел, как одному разворотило грудь, а другому оторвало левую руку, и парень, брызгая вокруг собственной кровью, завертелся юлой, истошно вопя от боли и страха.

– А-а-а, суки! – Выскочив перед вражеской бронемашиной, капитан в упор выпустил длинную очередь, расстреляв весь магазин за пару секунд, и тотчас бросился в укрытие, на бегу пытаясь нашарить в подсумке запасной рожок.