Вечер потрясения (СИ)

Значимость ситуации была понятна обоим, и Басову, и тем более командующему округом, вынужденному думать и решать за всех сразу. Брошенные в контрнаступление дивизии были страшной силой, способной сокрушить любого врага своей неудержимой мощью, шквалом своего огня. Острие танкового клина, уже почти дотянувшееся до мягкой податливой плоти противника, обладало твердостью булата, но вот его основание, хвост, включавший подразделения снабжения, автороты, взводы и роты технического обслуживания, словом, все то, без чего наступление завершится, едва успев начаться, было крайне уязвимо. Один энергичный маневр, стремительный бросок с выходом в тыл – и дивизии лишатся даже того скудного запаса горючего, запчастей, боеприпасов, которым располагали до сих пор, растягивая его как можно дольше, поскольку командование все еще надеялось, что снабжение удастся восстановить.

– Задача ясна, товарищ командующий, – немедленно ответил полковник Басов. – Я немедленно разворачиваю свои танки на запад. Если противник появится на наших флангах, мы уничтожим его!

– Действуйте, и помните – от вас, от ваших бойцов сейчас зависит, возможно, успех контрудара!

И Алексей Басов, получив приказ, не мешкал. Мотострелковый полк в полном составе, лязгающим валом катившийся по степи, тотчас изменил курс, повернув почти точно на девяносто градусов, нацелившись на еще далекое побережье Черного моря. Сердце полковника учащенно забилось в груди – наконец-то рядом появился настоящий враг, а не те призраки, что парили где-то под облаками, порой сбрасывая на колонны полка бомбы, выпуская по мчавшим полным ходом боевым машинам ракеты. С этим, крылатым, врагом, воевать было трудно, почти невозможно, в лучшем случае – лишь обороняться. Но теперь, в этом Алексей отчего-то нисколько не сомневался, все будет иначе. Игра пойдет на равных, и уж тогда его воины покажут все, на что они способны.

Танки и бронемашины Сто восьмой дивизии мчались на запад, Двадцать первая дивизия в почти полном составе, в том числе и штаб, с переменным успехом пытавшийся восстановить управление войсками – на юг, стремительно накатывая на позиции противника. Командующий округом оставался в тылу, пытаясь делать то, что был должен – командовать, превращая спонтанный порыв охваченных гневом людей в полноценную наступательную операцию.

Штабные машины описывали круги по степи, вздымая клубы пыли, но их маневры не были надежной защитой. Срывавшиеся с вонзавшихся в самое небо антенн радиоимпульсы раз за разом вонзались в завесу помех, методично прогрызая ее. Очередной сигнал, промчавшись несколько сотен верст, коснулся сенсоров самолета радиопротиводействия ЕС-130(CL) "Комфи Леви", едва успевшего занять район патрулирования над кавказским хребтом, сменив там своего "брата-близнеца".

– Радиопередача в коротковолновом диапазоне, – сообщил своему командиру специалист электронной войны, получив сообщение о перехвате. – Квадрат Браво-семь или Браво-восемь. Очень мощный сигнал, сэр!

Для того чтобы более точно определить координаты обнаруженного передатчика, операторам систем радиоперехвата потребовалось ничтожно мало времени – все же это были настоящие профессионалы, мастера "интеллектуальной" войны. После этого участь командующего Северо-Кавказским военным округом была решена. Наступление, тем временем, продолжалось полным ходом, и за ним каждый миг следили сотни бесстрастных глаз-объективов, наводя грозные эскадрильи, точно и беспощадно разившие из-под облаков залпами управляемых ракет.

Пилоты превратились в настоящих пахарей войны. Над американскими авиабазами, смертельным кольцом удавки охватившим границы России, не смолкал натужный рокот турбин уходивших в предрассветное небо самолетов. Тактические истребители, штурмовики и даже серые громады стратегических бомбардировщиков находились на земле ровно столько, сколько требовалось, чтобы наполнить баки горючим и подцепить на замки подвески бомбы, и вот очередная крылатая машина исчезала в вышине, и только мерное мерцание аэронавигационных огней напоминало о ее присутствии где-то над головами.

Настала воистину жаркая пора. Солдаты из команды аэродромного обслуживания работали, как бешенные. Казалось, возвращавшийся из вылета самолет еще не успевал коснуться шасси бетонного покрытия летного поля, а его уже начинали заправлять топливом, поспешно, но без лишней суеты подвешивая на подкрыльные пилоны ракеты и бомбы.

Жуткий конвейер смерти работал с ужасающей скоростью. После посадки проходил час, иногда чуть больше, и истребитель с полной боевой нагрузкой вновь взмывал в воздух, мерцая аэронавигационными огнями. Самолеты, один за другим, исчезали в ночном небе, унося свой смертоносный груз за тысячи километров, чтобы обрушить его на головы ничего еще не подозревающих людей. Одну и ту же картину можно было наблюдать и в Фэйфорде, и в Кефлавике, и даже в Тбилиси, где американцы оборудовали аэродром подскока. И только в Ижирлике, крупнейшей воздушной гавани заокеанской сверхдержавы в Средиземноморье, и одной из крупнейших во всем Старом Свете, все было иначе.