Вечер потрясения

"Стратотанкеры", напротив, заметно полегчавшие, разом взмыли вверх. Они ложились на обратный курс, но лишь для того, чтобы, едва коснувшись пневматиками шасси бетона взлетной полосы, вновь быть нагруженными до предела топливом и насколько возможно быстро опять взмыть в небо – их работа только начиналась. А "Найтхоки", вновь могущие продолжать путь, нырнули к поверхности моря, уходя от всепроникающих лучей русских радаров.

– Всем внимание, – произнес командир. – Радиопереговоры прекратить. Сохранять молчание до моего приказа. Снизиться до четырехсот футов. Скорость – сто восемьдесят узлов. Сохранять дистанцию. Поиск целей – только в пассивном режиме.

– Призрак-два принял, – немедленно отозвался ведомый. – Перехожу в режим радиомолчания. Призрак-три принял. Выполняю! Принял… Принял… – прозвучали доклады всех пилотов, после чего рации оказались выключены, и в эфире вдруг воцарилась странная тишина.

Словно стая гигантских нетопырей, бомбардировщики продолжили полет к своим целям, почти исчезнув для стороннего наблюдателя. Один за другим, малозаметные бомбардировщики, полностью сливавшиеся с чернильной тьмой ночного неба, пикировали к воде. Так, скользя над волнами, невидимые, но и сами едва ли что-то видевшие, они рвались к цели, чтобы ударить раз, но наверняка, не оставив ни малейшего шанса противнику, который вот-вот должен был поплатиться за свою беспечность.

"Найтхоки" не отличались маневренным характеристиками, не впечатляла и их нагрузка – "Страйк Игл" мог взять в одном вылете больше бомб, чем половина эскадрильи "стеллсов". Но это и не требовалось. Они были созданы ради того, чтобы подойти к цели, оставаясь незамеченными, и нанести удар буквально из пустоты, внезапный и неотвратимый. И все в их конструкции, в причудливом облике этих машин, маскировочная окраска, радиопоглощающее покрытие, специальная конструкция выхлопных дюз реактивных турбин, позволяли им наилучшим образом выполнять подобные миссии. И те, кто сидел в тесных "капсулах" кабин, в полной мере могли воспользоваться всеми возможностями своих машин. Они были элитой, и им не зря доверили одни из самых дорогих и сложных самолетов.

"Найтхоки" шли на малой высоте, двигаясь строго по прямой, и линия эта упиралась точно в полуостров Крым, южный форпост России, родную гавань для ее флота. Летели вслепую, по приборам, да иначе и невозможно было хоть что-то увидеть впереди по курсу без радаров – темнота была не только верным союзником, но и самым опасным противником, одинаково надежно укрывавшим и своих, и врагов, их перехватчики и зенитные ракеты.

И все же они шли точно к цели, отделенной с каждой прошедшей минутой все меньшим числом сотен, а затем и десятков миль. Инерциальная навигационная система, на все сто процентов независимая от внешних факторов, установленная на каждом F-117A, позволяла пилотам выводить свои "невидимки" точно в нужное место с ничтожным, какие-то сотни ярдов, отклонением. И вскоре группа оказался возле цели.

Даже дозвуковым машинам не потребовалось много времени, чтобы пересечь Черное море, но по пути четыре "стеллса", ничего не сообщая командиру, повернули на восток, в направлении Керченского полуострова. Это тоже было запланировано, и старший группы лишь бросил взгляд на индикатор навигационной системы, убедившись, что отряд отделился точно в расчетной точке.

Они должны были ударить одновременно, преумножая шок от внезапной атаки. Четверка "Найтхоков", два звена, словно сорвались с места, набирая максимальную скорость. Преодолевая почти тысячу километров в час, они метнулись к "своей" цели, скрытой за горизонтом, за прибрежными холмами черноморского берега.

В кабинах всех истребителей почти одновременно сработала система предупреждения об облучении, но зуммер, вызывавший у иных пилотов дрожь, лишь уверили летчиков, уверенно управлявших "невидимками", что они на верном пути.

– Всем, я – лидер, – вышел в эфир командир группы. – Включить инфракрасные системы. Подняться до двух тысяч футов. Оружие к бою!

Несколькими касаниями летчики активировали поисково-прицельные системы IRADS, установленные в носовой части их машин. Экраны на приборных панелях расцветились всеми оттенками зеленого, и на самом горизонте, в нескольких десятках миль, летчики увидели нечто, напоминавшее массивный обелиск.

Наверное, в эти секунды на экранах вражеских радаров возникли появившиеся буквально из ничего отметки целей. Возможно, кому-то даже удалось перехватить короткие фразы, брошенные в эфир, и понять, что они сказаны на чужом языке.

Пилоты "Найтхоков", сознание которых словно раздвоилось, и лишь часть его была сосредоточена на управлении машинами, ясно представили, как русские что-то кричать в микрофоны и телефонные трубки, как бегут к мониторам удивленные, ошеломленные офицеры, и, возможно, даже как выруливают на взлет перехватчики. Но вся эта суета уже не имела смысла – счет шел на секунды, а их у противника просто не было.

– Включить целеуказатели, – скомандовал лидер группы. – Атака – по моему сигналу. – И, спустя несколько мгновений: – Сброс!