Вечер потрясения

Створки бомболюков распахнулись, выпуская на свободу дождавшиеся своего часа бомбы. Иглообразные тела, на конце которых словно вырастали короткие крылышки, под воздействием собственного веса умчались вперед, пронзая ночь. А бомбардировщики поспешно разворачивались, уходя прочь от опасности – они свою задачу выполнили в точности.

Внешне то, что стало важнейшей целью первой атаки, походило на древний бастион. Массивная пирамида из бетона вздымалась не десятки метров к небу, обращенная скошенной плоскостью на юг. Это и был бастион, дозорная башня, охранявшая южные рубежи державы, по-прежнему мнившей себя великой. Импульсы, создаваемые фазированными антенными решетками радиолокационной станции "Волга", преодолевая за мгновения две тысячи километров, позволяли видеть все, происходящее в небе вплоть до теплых вод Персидского залива. Это был вестник ядерного Апокалипсиса, передовой дозор, с которого в любой миг могли пройти тревожный сигнал, стоит только оторваться от земли хотя бы одно баллистической ракете.

Несколько десятков офицеров в звании не ниже капитана постоянно находились в центральном посту, под прочными бетонными сводами, пронизанными закаленной сталью. Здесь, под землей, в бункере, способном выдержать даже ядерный взрыв весьма приличной мощности, они должны были до последней секунды, до последней возможности наблюдать за обстановкой в воздухе, чтобы позволить своим вождям принять верное решение, указав, против кого следует обратить всю мощь ракетно-ядерного арсенала страны. В прочем, обычно наблюдатели, дабы не утратить навык, занимались иной работой.

Командир дежурного расчета, войдя в центральный пост, окинул начальственным взором своих подчиненных, склонившихся над мониторами, и почти не смотревших на огромный, во всю стену, экран, куда выводились данные обо всем, что происходило в небесах вдоль южных границ страны. Командир расчета присмотрелся к картине, понятно лишь посвященным, и кое-что из увиденного ему не понравилось.

– Товарищ полковник, – один из офицеров перехватил встревоженный взгляд начальника. – Американская авиация проявляет необычную активность. Над Турцией в воздухе находится порядка полусотни самолетов, выполняющих непонятные маневры. Их разведывательные самолеты с истребительным эскортом курсируют возле наших границ. – Дежурный указал несколько отметок, сгруппированных в восточной части Черного моря: – Вот, товарищ полковник, это самолеты радиотехнической разведки, сопровождаемые истребителями.

Командир поморщился от досады. У него уже давно все необычное вызывало ничем не оправданное, иррациональное подозрение, и от рапорта подчиненного спокойствия на душе не прибавилось.

– Что думает штаб округа?

– Ничего, – отрицательно помотал головой уставший капитан, проведший здесь, в подземелье, пусть и оборудованном с должным комфортом. – В штабе вообще не в курсе происходящего. Но им запрещено реагировать на любые действия американцев, запрещено поднимать перехватчики, приводить в готовность зенитные расчеты, словом, все, что только возможно, им запретили под страхом лишиться погон. Мы можем только наблюдать.

Капитан не скрывал своего раздражения. Он понимал, что недопустимо обсуждать приказы, тем более, исходившие аж из самой Москвы, но также он прекрасно понимал, что сейчас его командир меньше всего думает о том, чтобы приструнить слишком говорливого офицера.

– Идиоты, – презрительно фыркнул полковник, и впрямь даже ни на миг не подумавший о том, чтобы оборвать позволившего себе излишнюю вольность капитана. – Как можно отдавать такие приказы сейчас, когда чертовы янки стягивают войска к нашим границам?

– Это приказ Верховного главнокомандующего, – пожал плечами капитан, вновь превращаясь в недалекого служаку, не ведающего сомнений в отцах-командирах. – А приказы не обсуждаются.

– Я знаю, черт возьми!

Вполголоса выругавшись, командир прошел к своему месту, откуда он мог наблюдать за работой всего расчета, сложного и отлаженного механизма, людей, сплоченных не только буквой устава, но и осознанием важности своего дела.

Полковник не дошел всего несколько шагов. Пол под его ногами вдруг задрожал, хотя там, внизу, под бетонной подложкой была лишь утрамбованная до каменного состояния земля. Лампы дневного света, наполнявшие своим сиянием просторный зал, откуда осуществлялся контроль за работой локатора, мигнули, погасли на мгновение, вновь ярко вспыхнули и опять погасли, на этот раз насовсем. Последним, что почувствовал упавший лицом вниз офицер, по ушам которого ударила брань и полный ужаса крики своих подчиненных, были посыпавшиеся с потолка осколки бетона.

С высоты более полукилометра пилоты "Найтхоков" все же могли видеть последствия атаки, и были вполне довольны увиденным. Проникающие боеголовки легко пронзили бетонные своды, прошили, точно стальные иглы – нежный ситец, листы брони, и разорвались уже внутри, в помещения командного поста, разрушая все, уничтожая, убивая, ввергая в небытие.