Вечер в Валгалле

ГОЛОС. Так есть хотели. Голодно было.

ЛЕНИН. Это где же вас соседи съели, товарищ?

ГОЛОС. Так на Украине же.

ЛЕНИН. Я же приказывал заменить продразверстку продналогом! Коба, людоед, они что, так и ели друг друга, пока от России не отделились?! Это ты потерял Украину!

СТАЛИН. Ай, они и сейчас едят друг друга. Такой характер. А что же мне было – из России им людей на съедение завозить?

МАТЬ. Иосиф… Как я хотела, чтобы ты стал священником…

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Вот! Получил бы освобождение от пошлин на ввоз алкоголя и табака, организовал торговую коммуну, приносил пользу обществу, купил дома… Что делать…

СТАЛИН. Я и стал священником, мама. Я стал не просто священником – я стал почти богом. Я основал новую религию! Люди молились на меня. Знаешь, как они плакали, когда я умер. Какие жертвы мне принесли.

МАТЬ. Это была плохая религия, сынок.

СТАЛИН. Религия не бывает плохая или хорошая. Религия бывает та, в которую верят, и та, в которую не верят. А чтобы поверили, нужно многих распять. Иначе тебя самого распнут.

МАТЬ. А твоя собственная дочь не поверила. И уехала жить в Америку.

СТАЛИН. В какой семье без урода? То с евреем спит, то с американцами живет. И откуда столько врагов у социализма, понимаешь. Конечно, я всего себя отдавал государству, некогда было заниматься семьей.

КОЛЛОНТАЙ. А семья – это вообще пережиток буржуазного прошлого.

ЛЕНИН. Наденька, ты слышишь?

КОЛЛОНТАЙ. Новым людям нужны свободные и полноценные половые сношения и крепкая дружба с товарищами и единомышленниками по партийной борьбе.

ЦАРЬ. Вот теперь я верю, что страна пропала.

7

КОЛЛОНТАЙ. Половая жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так! ( Жизнеутверждающий жест. )

ГОРЬКИЙ. Как?

КОЛЛОНТАЙ. Чтобы не было мучительно больно ( морщится от воспоминаний ).

ГОРЬКИЙ. А если она ему не дается?

КОЛЛОНТАЙ. Вы свою сноху имеете в виду?

ВРАЧ-ВРЕДИТЕЛЬ. Алексей Максимович, вы перевозбудились. Туберкулез, знаете, нередко возбуждает чувственность. ( Делает ему укол. ) Расслабьтесь, отдохните.

СТАЛИН. Да это история посильнее, чем «Фауст» Гете.

КОЛЛОНТАЙ. Что мы строим, товарищи? Новую жизнь. Что нужно в первую очередь для новой жизни? Новый человек. Что нужно для нового человека? Свободное проявление естественных страстей. Во-первых, обеспечить всех презервативами…

СТАЛИН. Презервативами? Маме твоей презерватив! Папе твоему презерватив! А кто будет рожать солдат? Ты будешь рожать солдат, проститутка?

КОЛЛОНТАЙ. Рожают не солдат, товарищ Сталин.

СТАЛИН. А кого?

КОЛЛОНТАЙ. Детей.

СТАЛИН. Подержал на руках, сфотографировался – и в солдаты!

КОЛЛОНТАЙ. Подержал на руках, сфотографировался – и в дармоеды!

СТАЛИН. Почему надо рожать дармоедов?

КОЛЛОНТАЙ. Больше презервативов – меньше дармоедов.

СТАЛИН. Сегодня дармоед – а завтра солдат. Непобедимая и легендарная!

КОЛЛОНТАЙ. Сегодня дармоед – а завтра дезертир. С презервативом хоть хлопот меньше. Разве это солдаты? Кривые, хромые, слепые, плоскостопие, язвенники, невротики, пацифисты, педерасты, и у всех справки о врожденном идиотизме.

СТАЛИН. Подожди, подожди… Слепой – поведем, кривой – направим, идиот – прикажем, педераст… почему педераст?

КОЛЛОНТАЙ. Потому, что во-вторых – новый человек открыт для всех видов сексуальных отношений. Сексуальные меньшинства, национальные меньшинства, политические меньшинства – теперь все равны!

СТАЛИН. Равны? Все? Кому? Конституционный демократ равен педерасту? Мы не понимаем.

ГОРЬКИЙ ( приходя в себя, слабым голосом ). Черти вы драповые, вы сами не понимаете, какое дело сделали. Неолиберализм – это фашизм в овечьей шкуре.

ЛЕНИН. Браво, батенька!

ГОРЬКИЙ. Лысая сволочь… Вот чего ты не доделал – то они доделают, фашист говорит: я уничтожу твой народ, твою культуру, и заселю твою землю другим народом.

СТАЛИН. Я ему так уничтожу. Я его самого уничтожил.

ГОРЬКИЙ. А неолиберал говорит: все люди хорошие, все люди равны, все культуры прекрасны, все сексуальные отношения правомерны, человек имеет право быть счастливым как угодно, если не мешает другим…

КЕРЕНСКИЙ. Не лишено. Господа – не лишено!