Вечера в древности

Нефертари стояла, обняв за плечи одну из слепых девушек. Я решил, что это дочь слуга, которого охранники Усермаатра забили насмерть во Дворце Нефертари. Ибо теперь Царица с презрением смотрела на Своего Фараона. Это был Ее час Празднества, который никто не смог бы у Нее отнять. Я увидел, как побледнел Усермаатра, чего не видал никогда ранее, а все присутствовавшие плакали, слушая этих слепых Наложниц Бога. Ибо ничто не может растрогать каждого из нас так, как слепота — этот бич, исходящий из песков самого Египта. Это наше несчастье, самый страшный удар, какой только может нанести нам судьба, и все мы плакали, тронутые красотой голосов этих слепых девушек, и во время их пения я чувствовал стыд Усермаатра оттого, что был убит слуга Нефертари.

О, взгляните туда, молочные коровы, Плачьте о Нем,
Не упустите случая увидеть Осириса,
Когда Он поднимается,
Ибо Он восходит на небеса в сонме Богов.

Не могу сказать, была ли когда-либо Нефертари так прекрасна Ее груди были подобны очам солнца и луны, а Ее лицо — самым благородным в Двух Землях. Именно тогда я заметил, что Она смотрит на меня, и ощутил счастье, несравнимое ни с чем из пережитого мной этой ночью, и мысленно произнес заклинание: „О, да будет Ее взгляд обращен на меня в час моей смерти".

Осирис над Ним,
Его ужас — в каждом члене,
Их руки поддерживают Тебя,
И Ты взойдешь на небеса
По Его Лестнице.

Ибо до тех пор, пока поют Наложницы, Нефертари будет Госпожой гарема Амона, всех Уединенных Сокрытого. Она будет равной Богине Мут. Велика была Ее сила. Рыдала даже Маатхорнефрура. Потому Двор Великих облетело желание — пусть Нефертари вернется к власти, которую Она потеряла! Она была Царицей всех, кто присутствовал в этом месте, и я увидел, что губы Маатхорнефруры кровоточат там, где Она их прикусила.

Хор закончил свое выступление. Изо всех моментов тишины, что случались во время Пожалования, ни разу не была она столь глубокой, как та, в которой мы ожидали, пока Трон Амона, хранившийся в Храме Карнака, древний, священный трон, на котором обычно сидел Сам Бог, тогда, тысячу лет назад — еще всего лишь Бог фиванского нома, которого еще не называли во всем Египте, Сокрытый, был с почтением внесен жрецами и установлен рядом с Троном Усермаатра. Все ждали приглашения Первой Супруге Царя занять место на Троне Амона. Но Кого решит Усермаатра назвать Первой Супругой Царя?

Перед тем как мог быть сделан этот выбор, должна была состояться последняя Коронация. Бакенхонсу, теперь — самый старый Верховный Жрец Двух Земель, вышел вперед, а с ним два молодых жреца, несших золотое святилище. Бакенхонсу открыл дверцы и достал Белую Корону и Красную Корону, но он был слишком стар, и, чтобы удержать их, потребовались все его силы. Усермаатра поклонился им с такой преданностью, что я понял, что Его любовь к Двойной Короне похожа на любовь одного из супругов к другому, когда эта любовь счастлива и не увядает, а оттого всегда доставляет удовольствие и всегда внове.

Усермаатра громко произнес:

Да пребудет ужас от Меня, как есть ужас от Тебя,
Да пребудет страх от Меня, как есть страх от Тебя,
Да пребудет трепет от Меня, как есть трепет от Тебя,
Да пребудет любовь ко Мне, как есть любовь к Тебе,
Да соделаюсь Я могучим и Повелителем духов.

Бакенхонсу поднял Красную Корону Нижнего Египта и Белую Корону Верхнего Египта и возложил их на Его голову.