Вечеринка

По снегу, игла, скитайся,
Хвост тащи по целине.
Были вышиты китайцы
И повисли на стене.

Дама в розовом халате,
Он с усами, без волос.
Подает цветы ей: нате,
Принимайте, раз принес.

А она, как по уставу
(Что ли зря ходить ему?),
Руку влево, нос направо:
Благодарствуйте, приму.

Он, сияя бритой кожей
(Метод — гладь и цвет пшена):
«Я сегодня стал вельможей,
Выходите за меня».

Без кокетства и коварства:
«В долгий ящик не кладу.
Если нужно государству,
Разумеется, пойду».

На стене стихают речи.
За окном бела зима.
…Тетка Лиза в скучный вечер
Вышивала их сама.

Толмач

С. В. Петрову

Опять в обозе толмача
Везут, ни то ни се — ни пленник,
Ни воин, — как не современник,
Он едет, лишь себя влача.
Два лагеря, два языка,
Противоборство, поединок,
Затейливый кровавый рынок
Без покупателей пока.
Талдычить, миру толковать
Его ж, как дауну, как кошке;
Быть знаком и не воевать,
А только ехать по дорожке,
Где слева — мертвые тела,
Покойники и кони — справа,
Кого-то Лета приняла,
Кого-то сетью тащит слава…
А ты — ты подбирай слова
Взамен таких же, чтобы те же,
И языка надломом свежим
Корми гуманность, точно льва!
Опять в обозе толмача
Везут… и на каком наречьи
Он думает по-человечьи.
Забывшись, слоги бормоча?
Как называется одна
Звезда, пылающая страстно,
Он забывает — и прекрасно,
И плачет — ибо ночь темна…
Той ночи впрямь названья нет,
И неисповедимы травы,
Что изливаются, как лава,
Из тьмы полезшая на свет.
Переводи — как бы слепца
Переводил, не сделав зрячим,
Не разъясняя, что дурачим
Себя — без лишнего словца!
И, говоря, будь глух и нем.
Языческих свидетель бреден.
Обоз, обоз, куда и едем?!
«Кому повем?»
Толмач, где родина твоя,
Не Вавилон ли?!
Башни, пашни,
Без края и конца края,
День завтрашний и день вчерашний.
Встречай закат или восход
В пути, в котором не по воле
Соседствует с тобою скот
И Логос, что не воин в поле!
Обоз — и женщины с детьми,
И медицина, и культура,
Телега, колесница, фура, —
Хоть колесом-то не томи!..
Изобретение скрипит
И с осью вновь ведет беседу.
Его влекут Пегасы, Бледы,
Гнедки — лишь грязь из-под копыт.
Переведи его, поди, —
Да ты и сам-то безымянен,
Не выжил, не убит, не ранен,
Нет амулета на груди.
Нет и креста, — но и пока,
И впредь, толмач, катись, хранимый
Преображением языка
Сквозь этот мир неизъяснимый!
Пусть ночь нежна, как никогда,
Полна полынью и виною, —
Не все погибло под луною,
Покуда есть в тебе нужда.

«Как сад мой сумрачен, как на паденья падок…»

* * *