Вечеринка с продолжением

Собака замолчала. Игорь решительно прошел по коридору и остановился возле двери, более низкой, несколько отличающейся от остальных отделкой и поэтому принятой им за вход в подсобное помещение. Ключ торчал в замке. «Ну, господа, сейчас я организую за вами качественный пригляд», — прошептал Игорь и отпер дверь. Огромная холеная зверюга, черная с белым галстуком, неторопливо вышла из заточения, удовлетворенно обнюхала замершего освободителя и приступила к ревизии вверенной ей территории. Вскоре из кухни послышался низкий рык — это какой-то самоубийца осмелился лезть в холодильник. Потом Маркизовна провела «воспитательную работу посредством внушения голосом» с бесцеремонно рассматривающей дно напольной вазы девицей. Через пять минут желание что-нибудь трогать иссякло даже у самых храбрых и тупых. Наведшая должный порядок сука улеглась у ног хозяйки.

— Эй, Кэри, как тебе удалось выбраться? — удивилась Эльза и спокойно поставила новую кассету.

Кэри напряглась, не теряя, однако, достоинства.

— Пусть они танцуют, пусть угощаются, маленькая. Ты только стол не разноси, — сонно повелела на секунду очнувшаяся Галя.

Собака заворчала и прикрыла глаза.

Теперь Игорь был уверен, что упомянутые «они» не отступят от намеченной Галкой программы — Кэролайн позаботится. Он незаметно подмигнул надежной охраннице и неслышно захлопнул за собой входную дверь.

Через час после ухода Игоря Малеева народ опять расшумелся. Кэри не ограничивала свободы передвижения гостей, не позволяла только протягивать к вещам руки. Но поскольку каждый желающий успел кое-куда сунуть любопытный нос до ее таинственного появления из закрытой вроде комнаты, ребята легко приняли собачьи условия. Одно было досадно: потрясающий разнообразием и качеством содержимого бар Галиного отца сделался недоступен. И тогда подъезд содрогнулся от удалого хохота отправившихся за спиртным парней.

Галя пробудилась, но пока слабо ориентировалась в обстановке. Кэри отреагировала на ее движение, неожиданно тонко и мученически заскулив.

— Я не в состоянии выгулять тебя, мышка, — покаянно призналась медленно приходящая в себя хозяйка. — Сходи на улицу с Эльзой, ты ведь ей доверяешь. А я тебя здесь подожду.

Эльза без энтузиазма, более того, нахмурившись, взялась за поводок. Однажды Галка болела, и ее лучшая подруга уже испытала удовольствие проехать двадцать метров на животе по лужам в качестве довеска к разрезвившейся, игнорирующей команды чудовищной этой «мышке». Но Кэри смотрела так просительно, что сердобольная Эльза решилась рискнуть еще раз.

Оставшиеся девушки принялись наперебой посвящать Галю в пропущенные ею подробности вечеринки.

В это время у угла дома замерли бордовые «Жигули» девятой модели. Водитель вгляделся в чуть рассеянную непомерно высокими фонарями темноту и подал машину еще немного вперед. Он не спешил покидать транспортное средство, настороженно оглядывая окрестности, но все-таки не заметил двоих мужчин, прятавшихся за переполненным мусорным контейнером. Когда он набрался храбрости открыть дверь и ступить на асфальт, эти двое метнулись к нему одновременно. Минуты шока от неожиданности их появления хватило, чтобы всадить в упруго-податливую плоть пару ножей. Потные рожи убийц стали последним земным впечатлением позднего автомобилиста. Теплый труп втолкнули на сиденье, еще хранящее тепло живого тела, но не успевшие поразмяться ноги так и остались снаружи. Один из киллеров быстро схватил лежащий рядом с водителем кейс, передал его напарнику и явно вознамерился бегло осмотреть салон. Но не успел. Рядом грянула песня про Стеньку Разина, особенно резанувшая слух тем, что фальшивили все исполнители. А из совсем уже близкой тьмы густо заросшего березами двора раздался женский хрип: «Ну не упирайся, мерзавка, ну пойдем со мной». Мужчинам даже переглядываться было не надо. Пригнувшись, они молниеносно бросились прочь и скоро отъехали на неприметном битом «Москвиче» от соседнего дома.

— Ох, и ору сейчас будет, ох, и ментов понагонят, — без выражения сказал один.

Второй не ответил. Оба отлично знали, что надлежит делать. Через полчаса они на трамваях покатили в разные стороны. Еще через двадцать минут тот, у которого оставался кейс, звонил по телефону.

— Прокол, барин, — разочарованно сообщил он в трубку. — Тут книжки какие-то.

Он немного помолчал, слушая и свирепея бледным лицом. Потом с неподдельной болью в голосе сказал:

— Обижаешь.

И поведал абсолютно все о проделанной недавно работе по добыванию литературы.

Парням, увлеченным воспеванием мощного броска хрупкой иноземной княжны в волжские воды, не было дела до стоявшей невдалеке чужой «девятки». Они слишком сосредоточенно стремились к закускам.