Вечеринка с продолжением

И тут что-то сбилось в высших сферах. Вадику о начале трудовой вахты сообщили по телефону один раз. Иванцову звонили дважды. Абонент Вадика командовал: кейс можно забрать; а второй неизвестный через пять минут давал по телефону указания, куда забранное доставить. Система оплаты была оговорена раз и навсегда. После операции Иванцов должен был спуститься ровно в восемь вечера к своему почтовому ящику и изъять конверт с вознаграждением для себя и для Вадика на следующий раз. Поначалу Иванцов насмехался над системой аванса, но вскоре понял разницу между «отправиться заработать» и «отправиться отработать». Итак, Иванцов получил добро на контакт с Вадиком первым звонком. Второго ждать не пришлось. Ибо в последнем пакете с «зарплатой» он нашел напечатанную на машинке записку, приказывающую подержать кейс у себя три дня и лишь потом передать в условленном месте. В отличие от коммерческого директора профессору было наплевать на замок кейса, его волновало время. И вот повезло: целых трое суток на маневры с исчезновением из города. Он встретился с Вадиком, но кейс не взял, велел кататься до темноты и приехать во двор, разумеется, не уточнив, что в свой. Легко представить себе, как завибрировали нервные окончания парня, совершившего вместе с Игорем Малеевым подмену. Но он решил подчиниться новым правилам игры. Иванцов звонил ему каждые полчаса и убеждался, что ни на работе, ни дома Вадика нет. Значит, колесит, как приказано. Двое его бывших студентов, безнадежные наркоманы, давно были наготове. Платой за их усердие должно было стать восстановление в институте. Им надлежало ограбить Вадика, но, опять же, не убивать, не убивать, не убивать! Договорились, что один из них будет отвлекать жертву нападения, если понадобится, а второй сразу же принесет чемоданчик с якобы украденными у профессора научными статьями. И получат деньги, между прочим, предназначавшиеся Вадику.

Иванцов, изведенный ужасом воспоминаний, зажмурился. Ему очень захотелось закричать, но что толку, голоси — не голоси… Когда наемники позвонили ему и сказали, что им пришлось отправить оказавшего бурное сопротивление парня к праотцам, быстро смотаться и что кейс пуст, Иванцов не поверил. Он-то ставил на кодовые замки, он не предполагал, что мерзавцы играючи вскроют чемоданчик. Вот тут его и осенило методом проверки. Иванцов рявкнул:

— Наркотики упустили.

И по благоговейной тишине на противоположном конце провода понял, что попал в точку, а Вадик действительно его перехитрил. До утра профессор нервно готовился к нашествию милиции, которую видевшие машину, а может, и убийство, студенты должны были незамедлительно вызвать. Однако понаехали товарищи в форме только после ухода ребят. Значит, эти юные паразиты и украли деньги, решил Иванцов. Он даже не думал, что Вадик имел сотню возможностей спрятать доллары, когда мотался по городу, настолько сильна была его вера в возможность быстро вернуть потерянные пропуска в рай. Остановиться профессор уже не мог. Если за день-два удастся возвратить пропажу, он еще успеет сбежать. А то, что Вадика зарезали, казалось уже удачей. Хлопнули коммерсанта по посторонним причинам, естественно, увели кейс, при чем тут он, святой и чистый? Может, Вадика и заманили поближе к Иванцову, чтобы подставить профессора? Пока разберутся и милиционеры, и бандиты, Иванцов будет уже далеко.

И вот — полное фиаско. Завтра, то есть уже сегодня, срок передачи, денег нет, зато Иванцов есть, в полном распоряжении неведомых скотов. О, как совсем недавно он наслаждался разором, разгромом и хаосом в савельевской квартире. Он представил себе физиономию соседа, тратящегося на новую обстановку. Он упивался фантазиями о том, как утешает униженную, горюющую Галю… Впрочем, нет, с Савельевым старшим он вряд ли бы встретился. А вот Галочке успел бы предоставить кров, пока приберется… Мечтатель. Невезучий, слишком порядочный для этого грязного, гнусного мира талант… Иванцов пару раз шмыгнул хорошей лепки носом, взял бумагу, ручку и неспешно изложил выгодную для себя версию случившегося. Дескать, Вадик в условленное место деньги не привез, а потом как-то оказался в профессорском дворе, где был зарезан, и больше подателю сего отчета ничего не известно. Иванцов сжег черновик, запечатал послание в конверт с какими-то противными розочками и заставил себя спрятаться под одеяло, где вскоре неспокойно заснул.

В это время Игорь Малеев просил Эльзу:

— Пожалуйста, не ругай меня. Скажи, что любишь, что рада мне, ведь меня скоро убьют. Я слишком много задолжал…

И поскольку Эльза и представить себе не могла ситуации, в которой племянника Малеева лишили бы жизни, и не выразила должного сострадания, Игорь признался в том, что он — самозванец. Гордость, заносчивость, амбициозность, наглость — все вдруг испарилось из Игоря, и осталась только потребность видеть так безрассудно отдавшуюся ему девушку, плачущую над ним и вместе с ним.