Вечеринка в Хэллоуин

— Ну да, большинство людей были там, если не занимались чем-нибудь особенным, — сказал Дезмонд. — Мы с Ником в основном находились в комнате, где девчонки собирались смотреть в зеркала на своих мужей, — устанавливали проводку и тому подобное. Или на лестнице — вешали китайские фонарики. В гостиную мы заходили один или два раза — подвешивали тыквы, а в те, которые были полыми, вставляли лампочки. Но я ничего такого не слышал. А ты, Ник?

— Я тоже, — кивнул Николас. — Любопытно, если Джойс в самом деле видела убийство.

— Что тут любопытного? — осведомился Дезмонд.

— Ну, это ведь экстрасенсорное восприятие, верно? Она видела, как произошло убийство, и через час или два ее саму убивают. Очевидно, у нее было нечто вроде видения. Я читал, что, согласно последним экспериментам, такую реакцию можно вызвать, прикладывая электрод к яремной вене.

— Ничего у них не выходит с этим экстрасенсорным восприятием, — с презрением сказал Дезмонд. — Люди сидят в разных комнатах, глядя на игральные карты или слова с геометрическими фигурами сверху, но ничего необычного там не видят.

Эркюль Пуаро поспешил вмешаться, не желая выслушивать научную дискуссию.

— Во время вашего пребывания в доме не произошло ничего, что могло бы вам показаться зловещим или просто значительным? Что-нибудь, возможно больше никем не замеченное, но привлекшее ваше внимание?

Николас и Дезмонд нахмурились, пытаясь припомнить какой-либо важный инцидент.

— Нет, там были только шум и суета.

— А у вас имеются какие-нибудь теории? — обратился Пуаро к Николасу.

— Насчет того, кто прикончил Джойс?

— Да. Быть может, вы заметили что-либо, наведшее вас на подозрения по чисто психологическим причинам.

— Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Возможно, в этом что-то есть.

— Держу пари, это Уиттейкер, — вмешался Дезмонд.

— Учительница? — спросил Пуаро.

— Да. Она ведь старая дева и наверняка сексуально озабочена. К тому же в школе она постоянно пребывает в женском обществе. Помните, одну учительницу задушили год или два назад? Говорят, она была со странностями.

— Лесбиянка? — осведомился Николас тоном человека, умудренного жизненным опытом.

— Меня бы это не удивило. Помнишь Нору Эмброуз девушку, с которой она жила? Она была недурна собой и имела одного или двух дружков, а та учительница с ума сходила от ревности. Говорили, будто она мать-одиночка. Пару семестров она отсутствовала по болезни, а потом вернулась. Впрочем, здесь любят посплетничать.

— Ну, как бы то ни было, Уиттейкер почти все время торчала в гостиной. Возможно, она слышала то, что сказала Джойс, и это застряло у нее в голове…

— Как по-твоему, сколько лет Уиттейкер? — спросил Николас. — Наверняка под пятьдесят. В этом возрасте женщины становятся немного странными…

Оба посмотрели на Пуаро с видом довольных собак, которые принесли то, что просил их хозяин.

— Если так, то бьюсь об заклад, что мисс Эмлин об этом знает. Ей известно все, что творится у нее в школе.

— Так чего же она молчит?

— Может быть, считает, что должна защищать своих подчиненных.

— Вряд ли. Если бы она думала, что Элизабет Уиттейкер свихнулась, то не стала бы молчать. А вдруг та прикончит еще несколько учениц?

— Как насчет заместителя викария? — с надеждой осведомился Дезмонд. — Возможно, он тоже слегка чокнутый. Знаете, первородный грех, а тут как раз яблоки, вода и все прочее. По-моему, это недурная идея! Ведь о нем никто ничего не знает. Предположим, на него так подействовал «Львиный зев». У него возникли ассоциации с адским пламенем. Он подошел к Джойс, сказал: «Пойдем, я покажу тебе кое-что», привел ее в комнату с яблоками и велел встать на колени — объяснил, что это крещение, и окунул ее голову в ведро. Видите, как все отлично соответствует? Адам и Ева, яблоки, адский огонь и повторное крещение, дабы очиститься от греха.

— Наверное, он сначала разделся, — с энтузиазмом подхватил Николас. — У таких вещей всегда сексуальная подоплека.

— Ну, — промолвил Пуаро, — вы, безусловно, дали мне пищу для размышлений.

Глава 16

Эркюль Пуаро с интересом смотрел на миссис Гудбоди. Ее внешность идеально подходила для роли ведьмы. То, что эта внешность почти наверняка сочеталась с добродушным характером, ни в коей мере не рассеивало иллюзию. Она говорила много и охотно.