Вечеринка в Хэллоуин

— Я никогда в этом не признаюсь, — ответила миссис Оливер. — Если вы скажете, что у вас в Лондоне есть свободная комната, то все ваши друзья, знакомые и их родственники забросают вас письмами с просьбами приютить их на ночь. Мне это вовсе не улыбается. Придется сдавать в прачечную постельное белье; к тому же гостям нужен утренний чай, а некоторые ожидают, что им еще будут подавать еду. Поэтому о том, что у меня есть свободная комната, знают только самые близкие друзья. Люди, которых я хочу видеть, могут прийти и остаться, но другие — благодарю покорно. Не желаю, чтобы меня использовали.

— Вы очень благоразумны, — одобрил Эркюль Пуаро.

— А почему вы об этом спрашиваете?

— Вы могли бы принять одного или двух гостей в случае необходимости?

— Вообще-то могла бы, — отозвалась миссис Оливер. — А кого вы имеете в виду? Не себя же? У вас прекрасная квартира — ультрасовременная, абстрактная, сплошные квадраты и кубы.

— Просто это может понадобиться в качестве меры предосторожности.

— Для кого? Кого-то еще собираются убить?

— Надеюсь, что нет, но такую возможность исключать нельзя.

— Но кого? Я даже представить не могу…

— Насколько хорошо вы знаете вашу подругу?

— Джудит? Ну, не так уж хорошо. Просто мы понравились друг другу во время круиза и всюду ходили вместе. В ней было что-то… ну, возбуждающее, не похожее на других.

— Вы бы могли когда-нибудь «вставить» ее в одну из ваших книг?

— Ненавижу эту фразу. Люди всегда у меня это спрашивают, но я никогда не изображаю в книгах своих знакомых.

— Но разве, мадам, вы никогда не вводите в книги, допустим, не ваших знакомых, а людей, которых просто встречаете?

— Вообще-то вы правы, — согласилась миссис Оливер. — Иногда вы о многом догадываетесь. К примеру, видишь сидящую в автобусе толстую женщину, которая ест сдобную булочку и при этом шевелит губами, и представляешь, будто она с кем-то говорит или обдумывает предстоящий телефонный разговор, а может быть, письмо. Смотришь на нее — на то, какие на ней туфли, юбка, шляпа, есть ли у нее обручальное кольцо, — думаешь, сколько ей лет, а потом выходишь из автобуса и больше ее никогда не встречаешь. Но в голове складывается история о женщине по имени миссис Карнеби, которая возвращается домой в автобусе и вспоминает, как видела в кондитерской лавке кого-то, кто напомнил ей человека, которого она когда-то встречала и считала умершим, но, очевидно, ошибалась… — Миссис Оливер умолкла, переводя дыхание. — Знаете, это истинная правда, — продолжала она. — Уезжая из Лондона, я видела в автобусе такую женщину, и теперь у меня в голове возникла эта история. Скоро я придумаю весь сюжет — что за человека она видела, грозит ли опасность ей или ему. Думаю, я даже знаю ее имя — Констанс Карнеби. Только одна вещь может все испортить.

— А именно?

— Ну, если я снова встречу ее в другом автобусе, она заговорит со мной или я с ней — и что-то о ней узнаю. Это разрушит весь замысел.

— Да, конечно. Персонаж должен быть целиком вашим. Она — ваше дитя. Вы создали ее, знаете, где она живет и чем занимается. Но идею вам подало реальное человеческое существо, и, если вы узнаете, что оно собой представляет в действительности, история не состоится, не так ли?

— Вы снова правы, — кивнула миссис Оливер. — И насчет Джудит вы, очевидно, правильно догадались. Мы были вместе с ней в круизе, осматривали достопримечательности, но я не так уж хорошо ее знаю. Она вдова — муж умер, оставив ее почти без средств к существованию с дочерью Мирандой, которую вы видели. Они обе вызывают у меня какое-то странное чувство — словно они участвуют в какой-то захватывающей драме. Я не желаю знать, что это за драма, не желаю, чтобы они рассказывали мне о ней. Мне хочется самой ее придумать.

— Выходит, мать и дочь — кандидаты на включение в очередной бестселлер Ариадны Оливер.

— Иногда вы просто невыносимы! — воскликнула миссис Оливер. — В ваших устах это звучит чудовищно вульгарно. — Подумав, она добавила:

— Возможно, так оно и есть.

— Нет, нет, это не вульгарно — напротив, вполне естественно.

— И вы хотите, чтобы я пригласила Джудит и Миранду в мою лондонскую квартиру?

— Нет, — ответил Пуаро, — покуда я не буду уверен, что одна из моих маленьких идеек может оказаться верной.

— Вечно вы с вашими маленькими идейками! Кстати, у меня для вас есть новость.

— Я в восторге, мадам.

— Не спешите радоваться. Возможно, это разрушит ваши идейки. Предположим, я сообщу вам, что подделка, о которой вы с таким увлечением рассуждали, на самом деле вовсе не подделка?

— О чем вы?

— Миссис Эп Джоунс Смайт, или как бишь ее, действительно написала кодицил к своему завещанию, оставив все свои деньги девушке au pair, и подписала его в присутствии двух свидетелей, которые также поставили свои подписи. Можете засунуть это себе в усы и выкурить вместо сигареты!

Глава 19

— Миссис… Лимен, — повторил Пуаро, записывая имя.