Вечерняя звезда

Потом наступила минута, когда она почувствовала, что среди пустоты в ее голове появляется боль. Боль пронзила ее и исчезла, но вскоре ее снова пронзило болью. Ей становилось все хуже. Боль была тихая, словно судорога, но хуже, чем судорога. Просто раза в два больней, чем бывало с нею при судорогах. И вот она уже корчилась от боли, сдерживаясь изо всех сил, чтобы только не застонать.

— О-ой! — Боль стала такой сильной, что лицо ее исказилось.

Маленькая латиноамериканка, стоявшая рядом с ней, которая жевала жвачку и стоически выносила все, не жалуясь, как и все остальные женщины, услышала это «О-ой» и увидела, что с лицом Мелани творится что-то ужасное. Мелани показалось, что в глазах у нее мелькнуло сочувствие.

— Тошнит? — спросила женщина.

— Наверное, вырвет, — пожаловалась Мелани.

— Да уж, милочка, не сказать, что ты здорово выглядишь, — сказала женщина, взяв Мелани за руку.

Но тут Мелани стало так больно, что она уже не могла не вскрикнуть от боли. Несколько женщин обернулись. До сих пор Мелани побаивалась соседок по камере, стараясь держаться тихо, не привлекая к себе внимания. Но боль стала невыносимой, и она испугалась. Ноги ее задрожали, она боялась, что не сможет устоять на ногах… Ей хотелось прилечь… И вдруг настала какая-то пустота, у нее было ощущение, что она проваливается куда-то, и несколько женщин, кажется, подхватили ее. Потом все начали так визжать, что она просто не могла больше ни о чем думать. Она падала, просто проваливалась куда-то, больше ни на что не обращая внимания.

12

— Аврора, не приезжайте, — сказала Пэтси. — Ну, хоть раз доверьтесь мне и послушайте моего совета. Я здесь, Кэти — тоже, и никакой опасности Мелани не грозит. Мы ее поставим на ноги.

— Ты совершенно уверена, что ей ничего не грозит? — снова спросила Аврора.

До нее дозвонились из Лос-Анджелеса в четыре часа утра и, слава Богу, не разбудили Гектора. Во второй раз они позвонили в четверть седьмого. За эти два с лишним часа Пэтси с дочерью сумели забрать Мелани из тюрьмы и отвезти ее в больницу под названием «Кедры Синая». Аврора почти точно помнила, что в этой больнице сделали несколько операций самой Элизабет Тейлор! Она подумала, что если в этой больнице спасли жизнь самой Элизабет Тейлор, там сумеют помочь и с выкидышем Мелани. Но между звонком из тюрьмы и вторым, из больницы, были часы напряженного ожидания. Аврора припомнила, как у нее самой был выкидыш, и припомнила она не столько боль, сколько горе, которое это принесло. Редьярд был слабым утешением в этом горе. В сущности, он вообще всегда был слабым утешением.

Возможно, он и не был виноват — ведь не мужчины носили в себе ребенка, и откуда им было понять, что значит такая утрата для женщины. То, что это было именно так, только усугубило ее горе, и она почувствовала себя еще более одинокой.

Теперь и Мелани было дано почувствовать это одиночество и горе. У Пэтси просто не было времени поехать на розыски Брюса, чтобы сообщить ему обо всем. Как удачно, что Пэтси оказалась в Лос-Анджелесе в это время — она приехала навестить Кэти. Это было просто какое-то чудо. Приехала она буквально в тот день, когда все это случилось. Это и в самом деле была большая удача, если не просто чудо, но от этого как раз Аврора и почувствовала, что поступает неправильно. Они с Рози недели три уже вели разговоры, что стоило бы съездить в Лос-Анджелес и посмотреть, как там Мелани. И все откладывали. У Рози в самом разгаре был ее новый роман с тюремщиком Вилли Коттсом, а сама она странным образом до боли влюбилась в Джерри Брукнера, — что толку говорить о ненужности этой любви и том унижении, которым эта страсть подвергала ее. Едва ли не самым страшным грехом почитала Аврора ценить мужчину больше ребенка, и вот на тебе — и она, и Рози, две женщины, которые любили Мелани сильнее всех, именно они и допустили то, что произошло, а помочь их малышке встать на ноги взялась Пэтси Карпентер, которая оказалась там, когда стряслась беда.

— Неважно, что это Пэтси, а не мы, — успокаивала ее Рози. — Она ведь тоже любит Мелани, и слава Богу, что она там оказалась.

Аврора не смогла оставаться с этой бедой наедине и разбудила Рози и Вилли. И вот все вместе, этаким разрозненным трио, они просидели два с лишним часа на кухне, дожидаясь, когда же вновь зазвонит телефон. Когда он наконец зазвонил, Аврора и Рози просто не знали, что и подумать. Вилли Коттс, которому так и не довелось познакомиться с Мелани, тоже не знал, что делать. Он наглотался кофе в обществе двух дам, которых боялся больше всего на свете.

— Я просто начинаю дергаться от кофеина, — повторил он уже не в первый раз.

— Так перестань пить кофе, ты и так все время подскакиваешь, словно кофейное зернышко, — рассердилась Рози. Даже в эту минуту Вилли ничем не мог их успокоить. Именно в тот момент, когда им хотелось, чтобы твердая рука лежала на штурвале, перед ней оказался еще один мужчина, который просто не представлял, что значит положить твердую руку на штурвал. Да, пожалуй, теперь было не время разбираться, твердая у него рука или нет.