Вечерняя звезда

— Ты же его ненавидишь, а он ненавидит тебя, так зачем мне приглашать этого бездельника на ужин? — спросила Аврора. — У меня это может вызвать досаду, и я истыкаю вас обоих ножом, после чего мне придется провести остаток моих дней в какой-нибудь поганой тюрьме.

— Аврора, это — чушь, — сказал генерал. — Нанести человеку серьезный удар ножом очень трудно. Этому нужно учиться. В большинстве же случаев, когда кого-то ударяют ножом, нож попадает в кость, и кровотечение бывает совсем незначительное. Вот и все.

— Да, я уверена, что если бы я ткнула ножом в тебя, то именно так все и произошло бы, — ведь у тебя ничего, кроме костей, не осталось, — съязвила Аврора. — Каждую ночь твои кости вонзаются в меня в пяти-шести местах. А твои локти представляют собой буквально смертельную опасность. Они настолько острые, что я могла бы разделывать ими индюшку.

— Да замолчите вы оба! Может быть, вы еще надумаете пойти и повеситься? — сказала Рози. Они все сидели за завтраком, поджидая Вилли, который упаковывал вещи в комнате у Рози. Вилли отказался лететь самолетом, поэтому в ближайший наркологический диспансер в алабамском городе Хантингтоне его отправляли автобусом. Он был настолько галантен, что предоставил в пользование Рози свой пикап. Насколько помнила Рози, ничего более щедрого, чем этот жест Вилли, ни от одного из мужчин в своей жизни она не видела. А раз уж он так поступил, ее огорчение в связи с его отъездом стало сильнее, чем прежде.

— Да уж, куда какой оригинальный способ поддержать разговор. Впрочем, это вполне в твоем духе, — сказала Аврора. — У меня нет намерения повеситься, но если Гектор чувствует, что ему было бы приятно самому это проделать, я ничего не имею против. Шучу, шучу, — поспешила добавить она, чувствуя, что ее служанка была готова продемонстрировать им что-то вроде грозы с потоками слез. Она пододвинула стул поближе к Рози и обняла ее, но как раз в этот момент та и разразилась потоком слез.

И тут в дверь ввалился Вилли. Он тоже прорыдал последние три дня практически без перерыва. Ему не давала покоя мысль о том, что он едет за границу: никогда в жизни его нога не ступала за пределы Техаса, и ему было трудно поверить, что он просто так сядет в автобус и уедет.

— Это — земля, на которой я родился, и, надеюсь, здесь я и умру, — повторял он уже не в первый раз, рассердив Аврору.

— Веселей, Вилли, — посоветовала она ему. — Умирать не нужно, раз уж ты собрался лечиться.

— Да, но это так далеко от дома, — заныл Вилли. — Зачем мне вообще было пробовать этот героин!

И вот теперь, при виде горестно рыдающей Рози, он и сам зарыдал от горя. Аврора с мрачным выражением на лице прижалась к Рози, маленькое тельце которой сотрясали неистовые рыдания. Генерал смотрел с отвращением — все вокруг него лили слезы, — и пара слез сбежала даже по его щеке. Он знал, что будет скучать по Вилли. Этот малый совершенно ничего ни в чем не понимал, но, по крайней мере, это был мужик, а быть вдвоем еще с кем-то из мужского пола в этом доме после постоянного общения с одними и теми же дураковатыми женщинами было приятным разнообразием.

— Боже мой, — сказал он. — Что это мы все плачем? Он едет всего-навсего в Алабаму. Через полтора месяца он вернется. Столько слез я не видел даже после битвы в Омаха-Бич.

— Гектор, ты что, не понимаешь? — спросила Аврора. — Вилли стал членом нашей семьи, и мы будем ужасно скучать по нему все эти полтора месяца. Неудивительно, что мы плачем.

— Да ты-то не плачешь, — заметил генерал.

— Это потому, что мне предстоит вести машину, — сообщила ему Аврора. — Я не могу вести машину с красными глазами.

— Да ты не можешь водить даже с синими, зелеными или лиловыми глазами, — сказал ей генерал. — Ты просто не умеешь водить машину, и цвет глаз тут ни при чем.

— Гектор, если ты будешь вызывать меня на скандал в столь трагический момент, ты об этом пожалеешь, — пригрозила ему Аврора.

— В каком городе мне нужно пересаживаться на другой автобус? — спросил Вилли, вытирая слезы салфеткой. — А если я просплю? Куда я тогда доеду?

— У тебя пересадка в Новом Орлеане, — напомнила ему Аврора. — Наверное, мне лучше записать это где-нибудь.

— Да, пожалуйста, — попросил Вилли. — Не хватает мне только проехать свою остановку и потеряться где-нибудь! Мне снились кошмары, все о том, что я потерялся.

— Он совершенно не умеет ориентироваться, он — словно птичка, — сказала Рози, вытирая слезы салфеткой.

— Рози, птицы великолепно ориентируются, — пояснил генерал. — Они могут пролететь тысячи миль и возвращаются к одному и тому же пруду.

— Значит, он умеет ориентироваться примерно как бегемот, — поправилась Рози. — Думаю, уж бегемоты не летают по тысяче миль.

— Вообще-то Гектор прав, — согласилась Аврора. — Полтора месяца — это не навеки. Мы и в себя не успеем прийти, как Вилли вернется здоровым. Давайте иметь это в виду и постараемся взять себя в руки.

— Я никогда и не выпускал себя из рук, — отметил генерал.