Вечерняя звезда

— Тебе и нельзя, Гектор, — сказала Аврора. — Ты — наша опора, просто какая-то скала. Ты — просто настоящий Гибралтар. Нет такого человеческого чувства, которое сдвинуло бы тебя с мертвой точки. За все годы, что я тебя знаю, ни одно из них не сдвинуло тебя с этой точки больше пары раз, да и то на пару миллиметров.

— Не придирайся к нему, он такой же человек, как и все мы, — одернула ее Рози. В последнее время по какой-то причине Аврору ужасно бесил генерал — бесил так, что Рози почувствовала, что пора защитить его. На ее взгляд, в последние несколько недель генерал вел себя лучше. Он даже отказался от своей страстишки к эксгибиционизму и редко появлялся голым. У Авроры не было оснований затыкать ему рот всякий раз, когда он его открывал, словно это был голос из помойки. А она как раз этим и занималась.

— Пойдем, Вилли, посмотрим, как там дышит моя машина, — предложила Аврора. — Не знаю, смогу ли я быть таким же механиком, как ты.

— Возьмите Рози, — предложил Вилли. — Она даже лучше меня, когда дело доходит до ремонта.

— Так-то оно так, да она меня не одобряет, а у меня как раз такой период жизни, когда нужно очень много одобрения, — пожаловалась Аврора. — Боюсь, что твое отсутствие лишит меня большой доли одобрения, на которое я пока что рассчитывала.

— С чего бы нам одобрять тебя, если ты нас не одобряешь? — вмешался генерал.

По пути к автовокзалу они были мрачны. Единственным звуком при этом был генеральский храп. Покачивание автомобиля теперь неизменно усыпляло его, обычно уже на первой или второй миле.

— Раньше, когда я возила его куда-нибудь, он, бывало, вцепится обеими руками в сиденье и замрет, — произнесла Аврора. — А теперь храпит, и все. Раньше он храпел только по ночам. Теперь храпит и днем, почти весь день.

— Милочка, он ведь старик, — бросилась на защиту Гектора Рози. — Тебе бы относиться к нему помягче. Мы с тобой тоже когда-нибудь состаримся.

— Вы обе, конечно, не ранние цыплята, но выглядите еще прекрасно, — отметил Вилли. Он надеялся, что автобус отправится сразу же, как только они приедут на вокзал. Женщины были не в духе. В любой момент одна могла вцепиться в горло другой. Жалко, что он не взял с собой немного наркотиков. По крайней мере, в дороге, даже если бы он и потерялся в иностранном государстве, он не сильно бы опечалился из-за драки между Рози и Авророй.

На вокзале их ждало сообщение, что автобус опаздывает на час — у него лопнула шина где-то у Лулинга в Техасе.

Генерал, которого разбудили, не дав ему выспаться, начал дурить:

— Ненавижу долгие проводы. Это сюсюканье просто смешно. Вилли — взрослый человек. Он в состоянии сам сесть в этот чертов автобус. Почему мы не можем поехать домой?

В сущности, Рози тоже не была очень довольна тем, что им придется провести этот час ожидания все в той же компании здесь, на холодном вокзале. Начать с того, что Аврора слишком уж ласково обходилась с Вилли. Ее всегда злило, что Аврора вдруг начинала ласково обходиться с кем-либо из ее приятелей. В конце концов, Вилли, которого они провожали лечиться от наркомании, был ее приятель. Она не понимала, зачем это Авроре трубить о человеческих чувствах в такой момент.

— Поезжайте-ка вы вдвоем домой и посмотрите свои сериалы, — предложила Рози, — а я приеду на автобусе, если Вилли вообще когда-нибудь уедет.

— Когда-нибудь? — изумился Вилли. — Мне казалось, ты не хотела, чтобы я уезжал. Ты имеешь в виду, что теперь тебе хочется, чтобы я уехал?

— Вилли, помолчи, — взмолилась Рози. — У меня нервы и так на пределе, я просто не так выразилась. Я стараюсь не упасть в обморок, с твоего позволения.

Аврора видела, что Рози и в самом деле была недалеко от того, чтобы впасть в серьезную печаль. Уже несколько дней она была совершенно подавлена, все беспокоилась об отъезде Вилли, боялась, как бы его не заперли там в Алабаме в камеру до конца его дней и не стали творить с ним всякие ужасы. Она тревожилась, как бы наркоманы не изнасиловали его там, тогда по возвращении домой у него будет СПИД — если он вообще вернется домой.

Легко можно было догадаться, что, в сущности, Рози больше всего боялась, что Вилли вообще не вернется. Он мог встретить там в Алабаме кого-нибудь моложе и красивей, чем она, — какую-нибудь медсестру в клинике, которой будет всего лет сорок пять — пятьдесят. Он мог вообще никогда не вернуться.

В эту минуту Рози глазела на Вилли — разом на все эти сто с лишним килограммов, и в ее глазах было горе. Она стояла на этом заброшенном автовокзале, держа его огромную лапу в своей руке. Вокруг маленькими кучками располагались семьи, и они горевали не намного меньше, они плакали, сморкались и глядели отрешенно, не обращая внимания на того, кому предстояло уехать, — чаще всего это были юноши, отправлявшиеся в армию. Какая-то девушка-толстушка с такими же волосами, как у Мелани, приклеилась к парню, которому на вид было не больше пятнадцати.