Вечерняя звезда

В номере я разложила на кровати два платья – узкое, цвета «бургунди», на бретельках из алых бархатных ленточек, и второе – с глубоким декольте и сложной драпированной юбкой, того дивного красного оттенка, в который Тициан нарядил святого Иосифа противовесом к аскетичной косматой шкуре Иоанна Крестителя в «Мадонне с младенцем». Я никак не могла выбрать и позвала Тихонова. Со вчерашнего дня он внушал мне доверие в плане вкуса.

– Однозначно это, – Саша ткнул в тициановское.

– Почему?

– Почему… Тебе из «Трёх мушкетёров» кто больше нравится?

– Портос.

– А мне миледи. Всё зависит от того, кому хочешь понравиться ты. Мужчинам или женщинам.

Его формулировки были обезоруживающе точными.

– Наверное, тебе, – засмеялась я.

В ответ он развёл руками.

* * *

Драконьим золотом на сей раз я увешалась поосновательнее, а изумруд разбойницы стал идеальным штрихом к красному. Кольцо Элорда я носила на среднем пальце. Снимать побаивалась, но два крупных камня рядом… Вот если бы оно было поменьше и его можно было надеть на мизинец…

Я попробовала. Мама! Оно тут же уменьшилось! Утончилось и поджалось – топаз едва выступал за край металла. Ну и чудеса!

Саша настоял, что прическа должна быть вечерней, пришлось сбегать в парикмахерскую за углом.

К семи мы были готовы.

– Как ты умудрился засунуть пальто в портплед вместе с костюмом?

– Оно мягкое.

– И совсем не мятое!

– Нормальный кашемир не мнётся.

Сколько же стоит кашемир, который не мнётся?!

* * *

Собрав все питерские пробки и отпечатав протектор шин на свежем загородном снегу, мы наконец подъехали к ярко освещённому подъезду за распахнувшимися воротами.

Часть зала была отдана фуршету, на другом конце сидел настоящий оркестр, по периметру стояли диваны и стулья.

– А вечеринка-то – танцевальная, – сказал Тихонов. – Ты танцевать умеешь?

– А ты?

– Я учился.

– Уникум. Приколи мне, пожалуйста, брошку. Откололась, и такая маленькая, у самой не получится.

– Зачем она тебе? Её и видно не будет.

– На удачу.

* * *

– Лиза, вы обворожительны! Звезда моего праздника! – сыпал мелким бисером Матвей. Его девушка в тиаре, от которой нервно икалось покойной королеве Виктории на весь Фрогмор-хаус[35], чуть прикрывала царственной улыбкой выражение лица, означавшее: «И не думай. Придушу».

Заиграли вальс. Саша поклонился и подал мне правую руку. К ней потянулась моя левая, а дальше пошло по сценарию бала чудовищ: я не отдавала себе отчёта в том, что и как делаю, но, похоже, всё делала правильно.

– А ты, часом, не профессионал? – усмехнулся мой кавалер.

– Только с тобой. Не разрешай никому меня приглашать.

– Почему?

– Я стесняюсь незнакомцев.

– Какое нежное сердце скрывается за колючками. Настоящая роза! Надеюсь, у тебя больше четырёх шипов? По нашим временам четыре – маловато.

– А у тебя больше четырёх вулканов?

– А то!

– Ты их регулярно прочищаешь?

– Ну, конечно. Даже потухший[36]. Мало ли что случится.

Избежать приглашения от хозяина вечера мне не удалось. Уже немного нетрезвый Матвей шептал жаркие комплименты и в открытую предлагал заменить девушку в тиаре. Очевидно, в этой паре – тиара и девушка – постоянной величиной была тиара, а переменной – девушка. Интересно, сколько их уже сменилось под холодным и неверным блеском бриллиантовых узоров? И по какому принципу Матвей давал им отставку? Повинуясь внезапному импульсу или честно, по очкам? Думаю, прежде он не сталкивался с отказами, поэтому был изумлён, а после – вдвойне напорист. Но что его напор для той, которая отказала королю драконов? Дым.

Всё же вырвалась я от него с трудом – вцепился как клещ. В прямом смысле. Ещё синяка на плече не хватало! К счастью, его внимание потребовалось какому-то важному гостю.

– Может, уйдём? – спросила я Тихонова.

– А как же благотворительный аукцион? Матвей к тебе не сильно приставал?

Слава богу, другие пары закрыли от Саши то, как я отпихивала друга Аполинэр.

– Нет. Но он пьяный, и, смотри, опять пьёт. Я его боюсь.

– Не бойся, просто не отходи от меня.

Аукцион устроили в соседнем зале. Старинная и современная живопись, фарфор, скульптура. Рядом со мной уселся старичок в бархатном смокинге, с седым пушком вокруг головы. Матвей согнал бедолагу и занял его место.

– Лизочка! Вам нравится портрет дамы в тюрбане? Я купил его в Венеции. А натюрморт с персиками – из Голландии. Выбирайте, что вам нравится.

– Матвей, – повернулся к нему Саша, – у Лизы на сегодня есть кавалер, который обеспечит её и персиками, и тюрбанами.

– Уж не вы ли, юноша?

Начались торги.

– Лизочка, ну что вы хотите?

– Спасибо, я ничего не хочу.

– А пионера с моделью аэроплана? Соц-арт – это актуально.

– Только не пионера!

– Тогда гармониста.

– Не нужно.

– Ну как же?

– Правда не нужно.

Матвей не унимался ни на минуту, и вдруг его перекрыл вопль распорядителя:

– И вот жемчужина нашего аукциона: фламандский мастер семнадцатого века, «Девушка у окна с кошкой». Начальная цена…