Вечерний Чарльстон

Когда же я отдал должное кулинарному искусству хозяйки, Скрыплев попросил посторонних удалиться из комнаты и прямо спросил у меня о цели моего приезда в его станицу.

– Наверное, опять эти чертовы англичане готовят нам какую-то каверзу? – поинтересовался он. – Вы, господин майор, не думайте, что, сидя здесь, я ничего не ведаю о делах, которые творятся в мире. Ко мне нет-нет да заглядывают мои старые знакомые из Персии. Ведь все же я там был не последним человеком при дворе шаха.

– О делах в Персии мы достаточно осведомлены, – ответил я. – Нас сейчас больше интересует то, что происходит в Индии. Думаю, что ваши знакомые рассказывали вам о возмущении против англичан, которое зреет в Дели и прилегающих к нему землях.

Скрыплев какое-то время сидел неподвижно, что-то беззвучно шепча себе под нос. Потом он повернул ко мне свое лицо и сказал:

– Вы правы, мои знакомые говорили мне о возмущении, которое вскоре может охватить сипайские полки в Индии. Но этот разговор непростой и долгий. У вас, господин майор, найдется время меня выслушать?

26 мая 1855 года.

Станица Чамлыкская

Лабинской оборонительной линии

Кавказского линейного войска.

Майор Гвардейского Флотского экипажа

и офицер по особым поручениям

Министерства иностранных дел

Российской империи

Павел Никитич Филиппов

Скрыплев, кряхтя, развалился на низкой оттоманке, накрытой цветным персидским ковром.

– Господин майор, – сказал он, – вы уж простите старика за то, что я с вами так разговариваю. Старческие хвори мучают, да и былые раны болят. К тому же годочков мне уже немало. А разговор, как я понял, у нас с вами будет долгим.

Я постарался успокоить отставного есаула, заявив, что излишними амбициями не страдаю и испытываю лишь уважение к заслугам своего собеседника.

– Ну, если так, – улыбнулся Скрыплев, – тогда я вам вот что скажу. Не надо нашему войску соваться в Индию и в Афганистан. Народец там живет такой, что с ним трудно будет поладить миром. Уж на что англичане сильны были своею армией, но и их крепко побили в Афганистане, да так, что немногим удалось оттуда унести ноги. И с индийскими людьми им тоже придется вскоре воевать. И не только потому, что англичане побили тамошнее войско и захватили власть. Там совсем другое. Индия – страна, в которой живут сотни народов, отличающихся друг от друга по языку и вере. А вера у них чудная – богов много, а сами люди индийские не считают себя ровней друг другу. И не потому, что кто-то из них богатый, а кто-то нищий. Порой садху – так называют у них тех, кто, не имея за душой ни копейки, а из одежды – лишь тряпочку, которой прикрывает срам, уважаем народом больше, чем купец, у которого от серебра и золота ломятся сундуки. Там люди от рождения делятся на варны, а те в свою очередь – на джати. Вы, господин майор, наверное, знаете, что означают эти слова, потому я не буду вам подробно пересказывать, что и как…

Я сказал Скрыплеву, что знаком с делением индусов на группы по рождению и знаю, кто такие брахманы, а кто такие шудры.

– Так вот, – продолжил мой собеседник, – в Индии англичан ненавидят все. И раджи, которых они унижают, считая дикими и неспособными управлять своими уделами без совета британца-наблюдателя. А с простым народом англичане вообще обращаются, как с быдлом. Обобранные до нитки индийские мужики мрут с голоду целыми деревнями. Уж на что они терпеливые, но похоже, что скоро и у них терпение кончится…

Скрыплев вздохнул и покачал головой. Видимо, что-то всколыхнулось у него в душе, какие-то личные воспоминания или что другое. Я тактично помолчал немного, дав отставному есаулу справиться со своими чувствами.

– До меня дошли слухи, – продолжил свой рассказ Скрыплев, – что в Бомбейской армии Британской Ост-Индской компании готовится заговор против британских командиров. Сипаи – солдаты этой армии – должны в нужный момент восстать, убить своих офицеров, после чего объявить всему народу, что власти британцев в Индии пришел конец.

– А чья власть для них будет считаться законной? – спросил я.

– Как я слышал, сипаи хотят вернуть на трон в Дели последнего Великого Могола – Бахадур Шаха. Правда, он уже старик – ему под восемьдесят, но у него есть сыновья, которые могли бы наследовать трон отца…

Я тяжело вздохнул. В нашей истории восставшие сипаи и в самом деле провозгласили верховным правителем Бахадур Шаха. После же поражения восстания три сына последнего Великого Могола были застрелены британским майором Ходсоном – и это несмотря на то, что тот дал слово офицера не причинять им зла. Майор не побрезговал обобрать тела убитых принцев, сняв с них драгоценные кольца и браслеты. Убит был и внук Бахадур Шаха, а сам он сослан в Рангун, где вскоре и умер.

– А как обстоят дела в Калькуттской и Мадрасской армиях Ост-Индской компании? – спросил я.