Вечерний круг. Час ночи

- Раз так, пишите, - вдруг перейдя на «вы», покорно согласился Ткачук.

Он начал было диктовать адрес, но Виталий придвинул к нему лист бумаги.

- Так не пойдёт. Пиши сам, - и протянул шариковую ручку.

- Пожалуйста.

Ткачук удобнее устроился у стола и примялся писать. Когда он кончил, Виталий внимательно прочёл написанное и спрятал бумагу в ящик стола.

- А теперь скажи, - снова обратился он к Ткачуку. - Знаешь, что такое криминалистическое исследование почерка?

- Ну, знаю. А что?

- А то, что мы теперь твой почерк сравним с почерком в одной записке. Там один прохвост написал: «Извините, ошиблись адресом. Бедно живёте». Не помнишь такой записки?

- Эх! - сокрушённо вздохнул Ткачук. - А вы, чего доброго, и в самом деле докажете, что я её написал. Выходит, поймал ты меня с этим адресом?

- Нет, - покачал головой Виталий. - Я просто дело ускорил. Неужто, ты думаешь, мы бы без этого не достали образец твоего почерка? Только лишнее время бы ушло. И ты бы ждал, и мы. А так к вечеру всё будет ясно. А то и сейчас. Ты записку писал?

- Я, - снова горестно вздохнул Ткачук. - Куда денешься? Наука есть наука. И зачем только я, дурак, её написал!

- Ну а как же ты всё-таки адрес-то перепутал?

- А я не путал.

- Кто ж тогда путал?

- Кто? Директор.

Ткачук сказал это и сам испугался сказанного. На этот раз вполне искренно испугался и как-то затравленно посмотрел на Виталия.

- Ты думаешь, что говоришь? - медленно и серьёзно спросил Виталий.

- А я ничего не знаю! - неожиданно закричал Ткачук. - Не знаю, понял?!

Виталий успокаивающе махнул рукой.

- Ладно, ладно. Ты лучше успокойся. Телеграмму Директору ты давал или нет? Мы ведь её всё равно найдём. Это же нетрудно, учти.

- Давал, - безнадёжным тоном ответил Ткачук и попросил: - Ещё сигареткой угостишь? Всё забыл, веришь?

- Кури. - Виталий придвинул через стол сигареты. - Значит, телеграмму ты дал. Мы её в любом случае к делу приобщить должны будем.

- Откуда ты про телеграмму-то знаешь? - хмуро спросил Ткачук, выуживая грязными пальцами сигарету, из пачки.

- Вообще-то отвечать на твой вопрос не положено, - сказал Виталий, тоже закуривая. - Но так и быть, скажу. Директор даёт на тебя показания, сейчас, вот что. Гражданин Заморин Семён Михайлович лично. Откуда же мне ещё знать?

- Ну, всё тогда, - совсем уже уныло вздохнул Ткачук.

- Нет, милый друг, ещё не всё. - Виталий покачал головой. - Ещё кое-что надо нам с тобой выяснить. Откуда у тебя взялся тот адрес? Тётка, что ли, дала?

- Ты что, очумел? - Ткачук даже опешил от неожиданности.

- Вот-вот. Кто ж тогда дал его тебе?

- Да парень один. Выпили мы с ним. Ну, он и говорит: «Был бы ты деловым мужиком, миллион бы мы с тобой заработали, не меньше. На гаде одном».

- Ты с ним где познакомился, с парнем этим?

- Да в парке.

- В парке? - насторожился Виталий, и какая-то смутная догадка вдруг зашевелилась у него в голове. - Значит, в парке, говоришь?

- Ага.

- А где именно, помнишь?

- Здоровенные аттракционы там стоят. Глаз не оторвёшь.

- А как зовут того парня, помнишь?

- Гошкой зовут.

- Так-так… А узнаешь, если покажем тебе его?

- Ясное дело. Только видеть мне его неохота.

- Ещё бы! Ты ж его крепко надул.

- Ёлки-палки! И это знаешь? - ещё больше изумился Ткачук. - Ну даёт МУР!

- Даёт, даёт, - согласился Виталий. - И ещё не то даст. А очную ставку всё же придётся вам сделать, чтобы знакомство вы оба подтвердили. Объяснишь тогда, почему с ним не поделился.

- Так я бы… Директор не дал.

- Ну вот и скажешь. Готовься.

- Выходит, вы его тоже… к ногтю? За то, что адрес дал?

- У него там тоже букетик собирается будь здоров.

Так решилась судьба Гошки Сёмкина. На свободе его оставлять было уже нельзя. В тот же вечер он был арестован.

Совсем по-другому сложился допрос, который вёл Игорь Откаленко. Перед ним сидел Кикоев. Это был невысокий, плотный парень. Прямая жёсткая чёлка иссиня-чёрных волос падала, закрывая лоб, на такие же чёрные, прямые брови; на смуглом, круглом лице маленькие, беспокойные глазки, как два уголька, то вспыхивали, то тускнели. Тонкие, совсем незаметные губы чуть перекошенного рта придавали лицу странное выражение и вызывали неясную тревогу.

Кикоев спокойно вошёл в комнату, где ждал его Откаленко, уверенно, по-хозяйски расположился на стуле и вызывающе посмотрел Игорю прямо в глаза.

- Ну что, начальник, колоть будешь? - спросил он.