Вечерний звон на Лубянке

Можно не говорить, но истины ради, стоит все же сказать негласная мощная поддержка шла и от президента Белоруссии Александра Лукашенко. Подробности неизвестны, кроме того, что в самом начале подготовки операции имела место тайная встреча председателя думского комитета по безопасности Льва Рохлина с Александром Лукашенко - где-то в лесу на границе с Белоруссией. На людях оба делали вид, что не знакомы друге другом, но встречались, судя по всему, не один раз.

Это уже высокая политика. А вот на самом низу дело порой доходило до анекдотичных ситуаций. Бывший заместитель командира 8-го корпуса полковник в отставке Николай Баталов пронес через ворота Спасской башни два чемодана с затворами для карабинов бойцов президентского полка, поскольку у них затворы были чисто декоративными, без бойков. Точно таким же путем доставили и чемоданы с боевыми патронами. А мы-то думали - мышь не проскочит.

Первый тревожный звоночек прозвучал в конце июня 1998-го, то есть почти за месяц до начала выступления. В Волгограде это случилось. Командиры собрались, чтобы обсудить последние детали операции. Встреча проходила в уютной баньке, снятой до утра. Лучшего места не придумать: собрались мужики попариться, пивка попить, отдохнуть душевно. Вот и попарились, порешали вопросы. Большинство разъехалось где-то к середине ночи, а в четыре утра все вокруг загудело, залязгало, крики послышались: «Выходи по одному! Руки за голову!» Баню блокировала бригада внутренних войск из Калача.

Лев Рохлин в те дни тоже был в Волгограде. Все понимали, если не поспеет он в Москву к началу заседания в Госдуме, некому будет прикрыть людей. Колесо завертится- не остановишь. А командный пункт управления всем ходом операции уже в поле, там же двадцать машин, оснащенных системами дальней связи. Это не просто улика, это провал. К счастью, калачевские овчарки не знали про КП и про все остальное. А так- какие претензии? Баня на Руси - святое дело.

Рохлина чудом успели доставить в Москву - прямо на Охотный рад. А в Думе к нему уже с вопросами. Рохлин спокойно: ничего, мол, не знаю, только что с дачи вернулся - где подмосковное Клоково и где Волгоград? Не знал он другого- Ельцин в Кремле уже рвал и метал: «Смести всех этих Рохлиных!» Не знал генерал и того, что в Кремле, вдоль внутренней стены- от Петровской до Первой Безымянной башни - стояли за пышно зеленеющим насыпным взгорком десять новеньких БТР-80А, оснащенных автоматическими пушками и спаренными с ними крупнокалиберными пулеметами с углом наведения в 360 градусов, что означало возможность стрелять вкруговую. Вопрос, куда именно стрелять, перед Кремлем уже не стоял. Крупнокалиберные пулеметы были установлены на башнях по всему периметру Кремлевской стены.

Ельцин в те дни пил по-черному. И страшно было - за край сознания, и мутная злоба выплескивалась за этот край. Он не забыл, как с похмельного великодушия повелел удостоить генерал-лейтенанта Рохлина звания Героя России за штурм Грозного, а этот генерал, понимаешь, заявил, что в гражданской войне ни героев, ни победителей не бывает. Бывают только жертвы с обеих сторон, а потому - какие награды?.. Не забыл гарант Конституции той оплеухи по глупой своей физиономии и с утра до вечера требовал «самых жестоких мер».

Пасти заговорщиков начали задолго до циркового аттракциона с проносом контрабандных чемоданов через ворота Спасской башни. Собственно, потому и удалась эта авантюра, что ей позволили состояться. За Рохлиным и его ближайшими соратниками были установлены тотальная слежка и прослушивание. Писали разговоры даже там, куда не ступала нога ФСБ. Мятежные генералы, казалось, вольны были высказываться без опасений быть услышанными чужими ушами. И они высказывались от души. И все это фиксировалось бездушными микропередатчиками: «Да что там Москва! Мы ее раздавим, народ поднимется! Дивизии все с нами, авиация поддержит...»

Без предательства тут не обошлось, конечно. Кому-то из полковников были обещаны погоны генерал-лейтенанта, кто-то по неопытности подставился сам, выбалтывая то, о чем и заикаться-то нельзя было. Как сезонный грипп, распространилась безоглядная уверенность в успехе переворота: такая за нами силища -кто и что помешать может?..

Сам генерал Рохлин, будучи никаким конспиратором, развил такую бурную деятельность, что это порой смущало даже соратников вроде многоопытного генерал-полковника Ачалова. На многочисленных встречах в регионах выступал с жесткими заявлениями, какие и сегодня услышать немыслимо. В стране царил бардак, это факт, но госбезопасность умела делать свою работу при любом бардаке. И Рохлин существенно облегчал ФСБ эту работу, открыто заявляя о необходимости силового захвата власти: «Вот сюда, в центр Волгограда, на площадь Павших Борцов и площадь Возрождения, мы выведем основные силы 8-го гвардейского корпуса. Отсюда начнется возрождение России!..»

Возрождение началось не оттуда, но генерал Рохлин стал первый павшим борцом за новую Россию.