Вечная дева. Шанс на счастье (СИ)

Восстановление Клавдии после приступа шло достаточно неплохо. Конечно, женщина то и дело искала повод, чтобы съязвить или колко подшутить, но я не обращала на её выходки никакого внимания, хоть иногда это было очень трудно. Не хотелось доставлять горе любимому человеку, а значит, на время можно и побороть желание прищучить вредную каргу, лишь бы Аланислав не переживал тех потерь, что когда-то выпали на мою долю…

Уже на следующий день, проснувшись после целебного сна, будущая свекровь чувствовала себя гораздо лучше. Аланислав же уехал спозаранку, чтобы перед работой успеть зайти к нам домой и покормить всю скотину, поэтому рассвет я встречала наедине с гордой и очень сварливой пациенткой.

Разумеется, женщина то и дело пыталась меня как-нибудь уколоть. То бутылочки для снадобий, по её мнению, у меня недостаточно чистые, то травы как-то странно заварены и явно силой ведовской пропитаны, то к вкусу зелья придиралась, причитая, что её хотят отравить. Проявляя железное терпение, я усердно оказывала женщине помощь, и к вечеру мой дар отчётливо подсказывал, что жизнь Клавдии вне опасности.

Сообщив матери жениха после очередной трапезы радостную весть, я наготовила заранее нужных лекарств и уже предвкушала, как отправлюсь на ночь домой, чтобы напитать энергией русалий кристалл, но хитрая женщина и тут мне вставила палки в колёса.

Едва стоило моему жениху появиться на пороге дома, как пациентка, ухватившись левой рукой за сердце, жалобно и негромко застонала, указывая на якобы вновь возникший недуг.

— Матушка, неужели тебе не становится лучше? — обеспокоенный сын сидел на краю кровати, поглаживая руку матери.

— Ох, легчает иногда, а потом боль снова возвращается, — лживая будущая свекровь, нацепив на лицо жалобную гримасу, стонала не хуже страдавшего недавно от боли Аланислава. Но парня я ещё могла понять, ведь его волк покусал, а вот женщина нагло притворялась!

— Полно вам, Клавдия, зачем вы сына переживать заставляете? — фыркнула я, протянув перепуганному жениху стакан воды. — Вам уже почти ничего не угрожает. Сегодня вечером вполне без меня заночевать сможете.

Якобы больная женщина так сильно выпучила глаза, что те вот-вот выпали бы из глазниц.

— Что ты, Лексаночка-красавица, разве можно женщину больную дома без присмотра травницы оставлять? — Клавдия ахала и охала, всеми силами изображая из себя самого страдающего на свете человека. — Так нельзя, вдруг пока тебя не будет я душу богам отдам?

Уставший жених, казалось, даже чуть побледнел от её слов.

— Матушка, типун тебе на язык, не говори так! Лексана обязательно о тебе позаботится, — парень перевёл на меня выжидающий, преисполненный волнением взгляд. — Правда, любимая?

Я замерла, не зная, что и ответить. К концу подходил третий день и хорошо было бы переночевать сегодня на дне озера. Алан, судя по всему, свято верит в болезнь и страдания Клавдии. Как же поступить?

— Дорогой, можно тебя на минутку? — жестом указательного пальца я тихонько поманила жениха к себе. Погладив руку постанывающей от недуга матери, Аланислав поднялся с кровати и вышел вместе со мной на улицу. У стен, как известно, вполне могли быть уши, и шёпот на улице среди пения птиц и стрекота кузнечиков должен быть не так слышен.

— Лексана? Что-то случилось? — озабоченный происходящим жених прижал меня к себе.

— Алан, при всём уважении к твоей матушке… — шептала я, оперевшись двумя руками на его грудь и уверенно взглянув в зелёные глаза. — С ней всё хорошо. Не знаю почему, но она усердно притворяется больной в надежде привлечь к себе внимание.

— Ты уверена? Может она и вправду больна? — пожал плечами жених.

— Мой дар так просто не обманешь, — ответила я, отрицательно мотнув головой. — Живее всех живых будет, уж поверь мне. А мне сегодня ночью очень надо домой! Помнишь, я рассказывала тебе про некоторые приготовления, что только с появлением луны на небе делаются?

— Помню, но может это как-нибудь подождёт до завтра? Я очень волнуюсь за матушку. Может, мы с ней не очень дружны с моих юных лет, но как же я боюсь её потерять… — на лице Аланислава читалось искреннее беспокойство, но и я сама переживала сейчас не меньше. Совесть не позволяла мне просто так отказать в просьбе возлюбленному, но и на поводу якобы больной будущей свекрови ни в коем случае идти было нельзя!

Хитрая хозяйка дома, несмотря на все предпринятые мной меры, всё же подслушала наш разговор и вышла на улицу, придерживая то самое совсем уже не ноющее сердце.

— Что ты, сынок, незачем переживать за меня. Пусть идёт травница твоя, куда хочет, — фальшивые стоны Клавдии так и распаляли в моей груди огонь ярости. Вот зачем она это делает? Чего она хочет добиться подобным поведением? — Подумаешь страдать ночью буду, болью мучиться и бредить… Глядишь, быстрее богам душу отдам, чтобы никому не докучать.