Вечная дорога

С тем я и отправился на боковую, но проснулся рано, часов в пять. Поэтому лежал и вспоминал сон про избиение вампира, и он отчего-то казался мне не простым буйством фантазии усталого мозга. Бить вампира силой- в принципе, ничего особенного нет. Хоть некроманты и пользуются своими специфическими заклинаниями против кровососов, но так как их мало, то прочие Владеющие обрушивают на вампиров всю мощь доступной им стихийной магии. Может, стихийная магия работает и не так хорошо, как некромантия, но вампир без головы, снесенной Воздухом или сожженный магией Огня, тоже недолго существует. Долгое избиение вампира-ну, эти твари никакими законами не защищены, потому любой маг и не маг волен делать с ними все, что хочет, лишь бы город не сгорел от веселой охоты на кровососа. И, хоть такой бешеной злобы на них у меня не было, но ведь так легко представить, что вампир выпил кого-то из родных или просто дорогих мне людей! Случись нападение вампира на Татьяну -я бы и не то с ним проделал.

Но с Татьяной случилась катастрофа прогулочного катера, в которой если кто и виноват, то он уже этой катастрофой и наказан. Вместе уплыли, вместе и утонули. Тогда я был у двух медиумов, но оба не смогли понять, что именно произошло-словно кто-то специально закрывал им взгляд на требуемое. Потом разбитое сердце само срослось или склеилось...

_________________-

На пароходах каюты по классам обычно распределяются так: в первом классе несколько помещений на одного человека или семейную пару, второй класс-это двое в одной каюте, а третий класс-четверо в одной. Четвертый класс или палубные пассажиры-тут зависит от дальности плавания и судна. Где есть только сидячие места, где небольшие диванчики, на которых можно и подремать. Так что ехал я в третьем классе с двумя отпускниками- солдатами. Четвертое место пустовало. Попутчики все возможное время проводили на палубе, а потом активно обсуждали женщин, которых там видели. Суть их бесед о виденном: 'Азъ прелюбодѣйств╕е свершилъ бы с ними', если пользоваться очень старым вариантом русского языка. Солдатики обсуждали, а я лежал и думал. Потом- таки собрался наверх, но за Балаковом мы вошли в полосу дождей. Только закончится один, то сразу следует другой. Так что и красот природы не увидел, и тех дам, что поразили воображение моих соседей по каюте-тоже. Вообще этот участок поездки прошел как-то серо и уныло. Впечатлений не много, интересных встреч не было. Даже рассказы солдатиков-увы. Все это я помню и по своей службе. Егеря князя Алексея выражались теми же словами и восторгались теми же деталями анатомии, что и теперешние. Тут я поймал себя на мысли: не постарел ли я, коль гляжу на размышления и чаяния молодых солдат как-то отстраненно, как будто старше их многократно, а не всего на десяток лет. Интересные мысли приходят на верхней койке во время глядения в залитый дождем иллюминатор, когда переборка вибрирует в такт судовым машинам...

К Саратову дождь прекратился, но небо еще не очистилось от туч. Я нанял извозчика, и шарабан медленно потащился в сторону Песчанки, где жил я по переулку Межевому. Дождь разогнал народ с улиц, так что и знакомых навстречу не попадалось. Извозчик бубнил под нос, рассказывая про сложности жизни отца, у которого пять дочерей и, даже когда выдаст их замуж, все равно покой душа не обретает. А моя душа томилась ожиданием встречи с домом. Я почему-то боялся, что вот сейчас подъеду к нему и не увижу на прежнем месте. Особенно сильно забилось сердце на спуске от магазина Силантьева: ведь еще чуть-чуть и дом откроется глазам последний поворот улицы, пальцы впились в поручень, сердце готово выскочить наружу... И тут в уши врезался визг, от которого можно было оглохнуть.

ГЛАВА четвертая.

Да, бывают такие дикие ситуации. Под колесо автомобиля попадает какая-то шавка и издает такой звук, от которого становится тошно и людям, и нелюдям, и всем прочим. Рыжий кот с перепугу взлетел снизу на крышу, гном Двалин Носатый, вышедший из лавки, уронил бутыль с пивом на землю (отчего руганью заглушил голос шавки), швея Никодимовна, высунувшаяся в окно, опрокинула цветы на подоконнике. Я вылетел из пролетки с карабином наготове и присел на колено, ища стволом цель...Было бы больше людей, так еще что сотворилось. Думаю, что у кого-то с перепугу сердце точно схватило бы.

А так- пострадавшая зараза ускакала на трех лапах куда-то за угол, Двалин пошел за другой бутылкой, я погрузился обратно на извозчика. Что делала Никодимовна -с улицы не было видно. Шофер автомобиля, что шавку обидел, только стоял столбом, раскрыв рот и жадно глотая воздух. Только кляча моего извозчика мирно стояла, ожидая команды. Сам извозчик сидел и продолжал негромкий рассказ про горести своих дочек и их зятьев.