Вечная команда

— Я убегала, чтобы защитить тебя, — отвечаю я, скручивая ткань в руках. — Тебя и твою потрясающую маму, и твоего действительно хорошего папу, и всех твоих сестёр… — я на мгновение замолкаю, пытаясь разобраться в своих чувствах. — И я действительно хотела заколку моей мамы. — Уголки моих губ опускаются, и я резко хмурюсь.

— Пойдём, — говорит Черч, вставая и протягивая мне руку. Я хватаюсь за него и позволяю ему поднять меня на ноги, отряхивая платье сзади. Надеюсь, я не слишком испачкала его. До сих пор мне даже в голову не приходило, что я могла серьёзно испачкать или порвать его по дороге сюда. — Присядь со мной. — Он тянет меня на кровать рядом с собой, держа мои руки в своих. Один из его больших пальцев лениво обводит поверхность кольца. — И это всё? Ты думаешь, что, сбежав, ты защитишь меня?

Я перевожу взгляд с кольца на его лицо, наблюдающее за мной без осуждения, лишь намёк на беспокойство мелькает в его глазах.

— Я не хочу выкладывать… всё это, — говорю я, указывая на свою грудь, чтобы показать странную смесь чувств, таящихся там.

— Почему бы и нет? — спрашивает он, переворачивая мои руки, а затем проводя большими пальцами по точкам пульса на моих запястьях. — Ты боишься задеть мои чувства? — я качаю головой, пожимаю плечами, а затем киваю — просто мешанина противоречивых жестов. — Ты веришь, что они действительно теперь у меня есть? Или я всё ещё возможный психопат, ожидающий своего часа?

Я фыркаю.

— Нет, я больше не думаю, что ты психопат. То, как ты горевал из-за Рейнджера в лесу… — я замолкаю, потому что никто из нас пока не хочет говорить о том дне. Может быть, когда-нибудь, но не сегодня. — Если бы я ушла, разве вы, парни, не были бы в большей безопасности? Если бы я ушла, то Братство оставило бы вас в покое. — Мгновение я изучаю лицо Черча в поисках подсказок.

— Если мы имеем дело с какой-либо из семей, которые я в настоящее время подозреваю, то из этого никуда не денешься. Я мог бы нанять для тебя частную службу безопасности, но полагаю, что Братство захотело бы свести концы с концами. Они пришли бы за тобой; ты никогда не чувствовала бы себя в безопасности и никогда по-настоящему не была бы одна.

— Но, по крайней мере, вы, ребята, не были бы в опасности, — бормочу я, удивляясь, почему моё глупое сердце не перестаёт биться так быстро. — И тогда нам не пришлось бы лгать твоей семье о том, что мы поженимся.

Черч отпускает мои руки и откидывается на кровать, его ладони лежат на одеяле, лодыжки скрещены.

— Ты очень заботишься о нашем благополучии, да? — спрашивает он, но я не знаю, как на это ответить. Да. Я беспокоюсь о них в миллион раз больше, чем о себе. — Ты боишься выходить замуж? Или, может быть, тебе просто не нравится идея брака?

— Мои родители поженились, когда моя мама была молодой. Мой отец был так влюблён в неё, что я думала, они будут вместе вечно. Даже когда они развелись, даже когда она уехала на реабилитацию. Он всё ещё любит её, но она больше не любит его.

Некоторое время мы сидим в тишине, прежде чем Черч встаёт и достаёт нам пару чашек кофе в стеклянных бутылочках из своего милого маленького мини-холодильника. Он протягивает одну мне, а затем садится всего на несколько дюймов ближе, чем был раньше.

— Может быть, я думала, что их развод меня не беспокоит, но это не так? — спрашиваю я, сморщив лицо. — Звучит довольно жалко, да? Расстраиваться из-за развода? Я имею в виду, что у половины населения разведённые родители. И действительно, считаю, что высокий уровень разводов — это хорошо — это означает, что люди больше не терпят оскорблений и дерьма от своих партнёров.

— Но? — спрашивает Черч, когда я отвинчиваю крышку со своего кофе и делаю глоток.

— Но, полагаю… если мои родители не справились с этим? С чего бы это удалось нам? Может быть, то, что я чувствую к вам, ребята, — это просто сумасшедшие подростковые штучки. Кроме того, это ещё одна проблема брака, верно? Я могу выйти замуж только за одного из вас.

Улыбка, появляющаяся на губах Черча, удивляет меня.

— Только если законно, но есть и другие способы сделать это. — Я в шоке моргаю, глядя на него в ответ, когда его лицо приобретает такое решительное выражение. — Не хочу показаться придурком, но, возможно, твои родители не заботились друг о друге так, как я забочусь о тебе.

Ого. Его заявление отнюдь не прозвучало как придурковатое, оно меня ошеломило. С таким же успехом он мог бы признаться, что ему кажется, будто мы предначертаны звёздами или что-то в этом роде. Мои ладони потеют, и я вытираю их о покрывало, чтобы не испачкать юбку.

— Я… — у меня не хватает слов, когда Черч поднимает голову, глаза его сияют. В его взгляде есть уверенность, которую я не чувствую, но, возможно, мне следовало бы. Глядя на него, действительно кажется, что у него есть какой-то план.