Вечная кровь [СИ c издательской обложкой]

И пошел открывать. Андрей на всякий случай пошел с ним, засунув пистолет сзади за пояс.

На пороге стояли Ярек Дрошкевич и Рошик Лошадник. Оба взволнованные и бледные, что твоя луна.

– Беда, – сказал Ярек. – Вампиры полетели в город.

Немедленно был заварен крепчайший кофе, но сон и так испуганно отлетел от присутствующих, словно облако мошкары, сдутое ветром. Ярек и Рошик, дополняя друг друга, рассказали о том, что видели.

– Во сколько это было? – спросил Сыскарь.

– Черт, – выругался Ярек. – Я не посмотрел на часы.

Рошик только пожал плечами.

– Сейчас три часа ночи, – сказал Сыскарь. – Вы вернулись пять минут назад. Еще пять на дорогу, звонок в дверь и прочее. И пять-десять на то, чтобы вампиры прошли сквозь врата и достигли шоссе. Итого: пятнадцать-двадцать минут. Значит, врата открылись в два сорок – два сорок пять. На час десять позже обычного. Что бы это значило?

– Дверь закрывается, – сказал Симай. – Я так думаю.

– Поясни, – потребовал Сыскарь.

– Все просто. Сегодня на час десять позже, завтра на полтора, а послезавтра, глядишь, и вовсе не откроются. Время вышло.

– Черт…

– Господа, – сказал Ярек. – Напоминаю, вампиры в городе. И они скоро приступят к делу. Если уже не приступили.

– Что ты предлагаешь? – осведомился Симай.

– Нужно мчаться в город и бить тревогу!

– Как?! У вас даже телефонов почти нет!

Все переглянулись. Действительно, как?

– В полицейской управе есть дежурный, – упрямо сказал Ярек. – И телефон. И в пожарной части наверняка. Надо им сообщить.

– Ага, – кивнул Симай. – И какие слова тебе скажут в полиции после сегодняшней засады? Догадываешься, или подсказать?

Рошик кашлянул.

– Прощения прошу, – сказал он. – Можно ударить в набат. На колокольне костела Сретения, что в монастыре кармелиток босых, самые голосистые колокола в Княжече. И я знаю, как туда пробраться.

– В монастырь или на колокольню? – с интересом осведомился Симай.

Рошик промолчал.

– По коням, – скомандовал Сыскарь, поднимаясь. – Едут Ярек, Симай и я, – он посмотрел на Ирину. – Только не просись с нами, ладно, Ириш? Сама видишь, Гамма одна, а нас много.

– К утру вернемся, – пообещал Симай.

Гамма старалась вовсю, и к монастырю кармелиток босых пролетка Рошика подкатила, когда часы Сыскаря показывали три часа тридцать восемь минут. По их расчетам выходило, что вампиры могли начать свое кровавое дело уже с четверть часа назад. С учетом всех обстоятельств. Но как это определить? Никак. Вампир убивает свою жертву бесшумно. И, если ничего не предпринимать, только обнаруженные утром трупы расскажут о том ужасе, который произошел ночью. Сколько их будет по всему городу? Десять? Пятнадцать? Двадцать? Больше? Они не знали. Но точно знали, что трупы будут. Оставалось лишь постараться, чтобы их было меньше. Любыми способами. И набат был не самым плохим из них.

Монастырь располагался на склоне Замковой горы, и собор Сретения был виден почти из любой точки города. Хорошо был слышен и его колокол во время праздничных служб.

Они проникли в собор через боковой вход, от которого, как выяснилось, у Рошика оказался ключ.

– Однако, – удивился по этому поводу Ярек. – Откуда бы, спрашивается, у простого княжеческого извозчика ключ от монастырского собора?

– Я потом расскажу, ладно? – попросил Рошик и, кажется, покраснел. Хотя в темноте это и трудно было определить.

В набат ударили без одиннадцати минут четыре. Голос у местных колоколов и впрямь оказался что надо. Густой, гулкий и одновременно звонкий, тревожный до дрожи набат потек от Замковой горы в город, толкаясь в каждую дверь и каждое окно. «Не спите, люди, вставайте, беда! Не спите, люди, вставайте, беда!», – казалось, кричала и будоражила колокольная медь.

И таки докричалась. Сверху, с колокольни, хорошо было видно, как там и сям в темных окнах загораются огни свечей и ламп, а вскоре у собора появились и первые встревоженные люди. Первыми, разумеется, проснулись монашки во главе с настоятельницей, которая потребовала разъяснений происходящему в самой категорической форме, которую только могла себе позволить.

Ярек и Сыскарь, находящиеся внизу именно с этой целью, объяснили. Коротко и внятно. Настоятельница не поверила и потребовала прекратить безобразие. Ярек и Сыскарь отказались. Рошик и Симай на колокольне вошли в раж, – набат уже ревел так, что трудно было разговаривать. К собору с окрестных улиц стягивался народ. Где-то, кажется, в соборе Марии Магдалины, расположенном на другом конце города, за Полтинкой, поддерживая своего собрата, тоже ударил колокол. И почти сразу же третий – на колокольне Церкви Покрова Пресвятой Богородицы, что на улице Славянского Братства. Город уже не просыпался. Он проснулся.

Наконец, нарисовалась полиция. Сначала в виде двух заспанных и уже известных нашим друзьям околоточных Смирнова и Бойко, а затем, буквально следом за ними, и лично господина полицмейстера на своем неизменном «руссо-балте».