Вечная невеста

— Я могу вам только сказать, что Порфирьев в последний раз встречался со мной очень давно, еще когда, как вы выразились, мы работали вместе. Я в то время занимал определенные должности в некоторых структурах, где работал Порфирьев. А он почему-то решил, что я отвечаю за все, так сказать, действия, которые эта структура производит на рыночном и социальном пространстве. То есть, грубо говоря, я в его глазах являлся его кредитором. Потом наши пути разошлись, потому что Порфирьев на меня как бы обиделся. Я на него не обижался, потому что перед ним себя виноватым не считаю. Что же касается его как человека, то… — Алтуфьев сделал паузу. — Я уже охарактеризовал его.

— А вот мать Алексея говорит, что совсем недавно вы встречались…

— Она ошибается, — тут же оборвал меня Анатолий Романович. — Она ошибается. Мы просто разговаривали по телефону. Причем Алексей сам позвонил мне. А я уже со своей стороны пригласил его поучаствовать в работе нашей новой организации. Он отказался и задал мне какой-то смешной вопрос насчет смены фамилий в браке. По-моему, он хотел взять фамилию жены, потому что она ему больше нравилась и просил меня проконсультировать насчет юридических последствий. На самом деле он использовал это как предлог… Ну, как вы сегодня… Если бы его не убили, я вам отвечаю — через некоторое время он бы пришел ко мне на работу.

— То есть это все же ваша фирма? — обвела я взглядом пространство кабинета.

— Вы знаете, у меня японский подход, — уклончиво ответил Алексей Романович. — Фирма не хозяйская, а твоя личная. В том числе и твоего напарника. Я вообще считаю, что незачем покупать себе автомобиль и копить на него деньги. Если есть фирма, она может тебе его купить. Так же и со стиральной машиной и с другой техникой… Очень стимулирует, кстати сказать, производительность труда. Работаешь на фирму, ради ее интересов, а не на хозяина. Если хозяин — это я, то посмотрите на меня. Разве я выгляжу как буржуа? Вовсе нет, я такой же человек, как и вы…

— Подождите, это все, конечно, очень интересно, но… — Я прервала демагогию Алтуфьева, предполагая, что он далеко сейчас может уклониться от интересующей меня темы. — Вы сами сказали, что неважного мнения о Порфирьеве как о человеке. Зачем же вы его хотели принять на работу?

— Из неудавшихся авантюристов иногда вырастают неплохие исполнители, — не стушевался Алтуфьев. — Главное — знать приемы в общении, использовать нужные инструменты, и все будет в порядке.

— А в чем заключался авантюризм Порфирьева?

Алтуфьев пожал плечами и ответил:

— Например, в игре с ценными бумагами в период нестабильной экономической обстановки в 1994 году. Это потом он уже пришел к нам в фирму, прогорев на своих «МММ» и «Русской недвижимости». Потом он на меня обиделся и снова увлекся какими-то мифическими фантомными проектами, уехал в другой город. А потом вернулся и позвонил. Все равно позвонил мне, а не кому-нибудь другому… А то, что его убили, — что ж, если бы он остался в нашей фирме, я думаю, что этого бы не случилось. Я считаю, что лучше мало, но стабильно… Многие говорят, что я жадный. А я говорю — я экономный! Чувствуете, как говорят в Одессе, две большие разницы?

Алтуфьев улыбался во весь свой прокуренный рот.

— Скажите, а вы не знаете человека, который был бы способен на то, чтобы…

— Не-а, — с доброй усмешкой прервал меня Алтуфьев и покачал головой. — Ответ на этот вопрос я оставлю в качестве вашей прерогативы. Вы ведь взялись за это дело, а не я. Мне смерть Порфирьева, по большому счету, неинтересна. Конечно, по-человечески мне его жаль, но… Я же говорю — случившееся логично вытекает из структуры его личности, оно, так сказать, жестко детерминировано гештальтом его поступков.

Я, в свое время изучавшая психологию, смутно что-то припоминала из тех словечек, которыми сейчас бросался Алтуфьев. Но как же с ним общаются другие люди? Или сам Алтуфьев, чтобы произвести впечатление, решил пуститься во все тяжкие, выбрав, как сам бы он выразился, «адекватный алгоритм поведения»?

— Следует заметить, кстати, что наша беседа тоже очень хорошо синергетически сконструирована, — в очередной раз выстрелил заумностями Алтуфьев.

Здесь уже я спасовала и решилась уточнить:

— Что?

— Я хочу сказать, что она подвержена общим системным законам, — попытался хоть как-то объяснить Алтуфьев. — Мы с вами вроде бы говорим ни о чем, но каждый из нас делает выводы, так сказать, позиционирует себя по отношению к другому. И это общение очень полезно, мне кажется, для обоих… Правда, надо заметить, что консультации, подобные нынешней, у нас платны.

«Вот это да!» — Я была сражена на месте.