Вечная ночь

Сначала ему казалось, что она человек, как он. Она умела слушать других. Вокруг нее не было зеркальных стен. Иногда ему даже хотелось рассказать ей все о себе и казалось, что она поймет. Но он не сделал этого, он вовремя догадался: она не человек. Оборотень. И залег на дно на восемнадцать месяцев.

Больше такого не будет. Она ответит за все. За свою ложь и за его иллюзии, за свое дьявольское чутье и за его унизительный страх.

Кроссовки мягко пружинили по влажному асфальту. Крепкий широкоплечий мужчина в светлом спортивном костюме бежал по скверу. Он был красив и знал это. Седина, жесткие мужественные морщины делали его еще привлекательней. От него веяло силой, здоровьем, благополучием.

Две девушки, проходившие мимо, оглянулись. Он улыбнулся им. Они замешкались, заулыбались в ответ. Он помахал рукой и побежал дальше, чувствуя, как они на него смотрят. Две мертвые самки. Две тени в мире вечной ночи. Пусть себе идут, ангелы в них давно задохнулись.

Странник увеличил звук. Симфонический оркестр играл «Симфонию № 5» в его честь. Голоса скрипок пели бодро и весело, как поют освобожденные ангелы на небе. Скоро к ним присоединится еще один.

* * *

В половине девятого утра Зацепу разбудил тихий рык резервного мобильника. Накануне вечером, после выполнения своих супружеских обязанностей, Николай Николаевич дождался, когда заснет довольная жена, отключил звонок и поставил аппарат на режим вибрации.

Сейчас аппарат рычал у него под подушкой. Зацепа выскользнул из постели, на цыпочках ушел в гостиную.

– Надо срочно встретиться, – произнес приглушенный голос Гроша.

– Что-нибудь случилось? – спросил Зацепа, с трудом сдерживая нервный зевок.

– Случилось.

– Ну давай, говори. Он появился в квартире?

– Нет. Он не появлялся и вряд ли теперь появится.

– Как это? Я не понял.

– Слушай, Коля, я через двадцать минут буду ждать тебя в кафе напротив твоего дома. Знаешь, это, французское, возле супермаркета, забыл, как называется. Придешь, все расскажу.

– Куда ты так рано? – спросила сонная Зоя, когда он после душа прошел на цыпочках через спальню в гардеробную, за одеждой.

– Позвонили с работы. Спи.

– Да что такое, в самом деле! – Зоя резко села на кровати. – Без десяти восемь, у вас там пожар, что ли?

– У нас предвыборная кампания Лаврентьева. – Зацепа скинул халат и запрыгал на одной ноге, пытаясь попасть в штанину.

– Лаврентьева? Ты что, собираешься пиарить эту сволочь?

– Почему сволочь? Нормальный политик, как все. – Зацепа влез наконец в брюки, но молния заела.

Зоя сползла с кровати, принялась ему помогать.

– Конечно, все политики мерзавцы, но Лаврентьев – это что-то особенное. Смотри, Коля, будь осторожней.

– Да почему, объясни?

– Потому, что он педофил. – Зоя со стоном зевнула и слегка похлопала ладонью по его ширинке. – Я бы их всех кастрировала.

Зацепа натянул пуловер и спросил равнодушно:

– Заинька, откуда ты все знаешь? Кто тебе сказал, что Лаврентьев педофил?

– Валюшка сказала. Мы позавчера встретились с ней в салоне, а потом вместе пообедали.

Валюшка, близкая подруга Зои, известная дама-политик, возглавляла одну из думских фракций и как раз недавно пыталась провести поправки к законам, ужесточающие уголовную ответственность за распространение порнографии и совращение малолетних. В одном из толстых журналов, принадлежащих «Медиа-Прим», было напечатано интервью с ней, где она довольно туманно объясняла, почему Госдума категорическим большинством отвергла ее поправки, рассказывала, как ей угрожали, как пытались взорвать ее машину.

– Ты разве не читал ее интервью? – Зоя еще раз зевнула, чмокнула Зацепу в щеку и вернулась в кровать.

– Читал. Но при чем здесь Лаврентьев? Она не назвала ни одного конкретного имени, только общие слова.

– Конечно. Она же не самоубийца. Эй, ты куда? А поцеловать?

Пришлось вернуться, подойти к Зое. Когда он наклонился, она обхватила его за шею и притянула к себе.

– Заинька, прости, я ужасно спешу! – Он попытался вырваться, но хватка у его жены была крепкая.

Через двадцать минут он опять влез в штаны и натянул пуловер, бормоча извинения:

– Ты же знаешь, Заинька, утром, особенно в спешке, у меня ничего не получается.

– Да, Коля, поспешишь – людей насмешишь. – Она зевнула и отвернулась.

…Кроме Гроша, в кафе никого не было. Зацепа заказал себе кофе и горячие булочки с маслом. Грош медленно тянул свежий апельсиновый сок.

– Мы, кажется, нашли его, – сообщил он с широкой, ясной улыбкой.

– Где?

– В психушке. Надо, конечно, кое-что уточнить, но, скорее всего, это он. Ты оказался прав, когда сказал о сводках происшествий. Все сошлось. Мои люди, которых ты назвал кретинами, вычислили каждый его шаг. – Грош вдруг замолчал, отвернулся и стал смотреть в окно.

– Давай, Мотя, выкладывай, не томи, – прошептал Зацепа.

– Нет, Коля, сначала ты выкладывай, – Грош покачал головой и неприятно усмехнулся, – это сейчас значительно важней.

– Что? – У Зацепы глаза на лоб полезли от такого тона, а Грош продолжал, как ни в чем не бывало:

– Ты вроде бы взрослый человек, Коля, профессиональный дипломат, умный, хитрый. Чего же ты так вляпался, мой дорогой?