Вечная ночь

Ночами я лежала в постели и представляла себе, как Балтазар меня целует или просто держит мое лицо в ладонях, но все эти образы не имели никакого значения; с таким же успехом я могла вспоминать сцены из какого-нибудь фильма. Но вот я засыпала, мысли мои разбредались в разные стороны, и фантазии сразу менялись. Темные глаза становились зелеными, и вот уже рядом со мной возникал Лукас, и его губы прижимались к моим. Меня никто никогда не целовал, однако, беспокойно ерзая под одеялом, я отчетливо представляла себе это. Кажется, мое тело знало гораздо больше, чем я. Сердце колотилось, щеки полыхали, иногда я просто не могла заснуть. Фантазии о Лукасе были лучше любого сна.

Я говорила себе, что так дело не пойдет. Я собиралась идти на Осенний бал с самым красивым парнем в школе, это единственная по-настоящему чудесная вещь, случившаяся со мной в академии «Вечная ночь», и мне хотелось получить от этого удовольствие. Но сколько бы я ни повторяла это мысленно, мне все равно не верилось, что танцы смогут сделать меня счастливой.

Все изменилось, когда в вечер бала я надела новое платье.

— Я его немного убрала в талии. — У мамы на шее болтался портновский сантиметр, а в манжеты рубашки она воткнула несколько булавок. Мама умеет шить — по-настоящему шить, любую вещь, какую только захочешь, и она перешила для меня платье, купленное по каталогу. (Однако подгонять по мне школьную форму не стала, отговорившись тем, что в сутках не так много часов. Это плавно перешло в совет научиться шить самой, да только ничего не вышло. Мама категорически не доверяет швейным машинкам, а я не могу проводить все свободное воскресное время с наперстком.) — И немножко углубила вырез.

— Хочешь, чтобы я ослепила всех мальчишек? — Мы с мамой расхохотались. Сложно изображать из себя скромницу, стоя в одних трусиках и бюстгальтере без бретелек. — Это, да еще я накрашена так, как никогда в жизни, — папа не особенно обрадуется.

— Думаю, твой отец переживет, особенно когда увидит, какая ты красавица.

Я шагнула в темно-синее платье. Мама помогла мне натянуть его, застегнула молнию на боку, и поначалу мне показалось, что она ушила его в талии слишком сильно. Но тут мама застегнула пряжку, и я поняла, что еще могу дышать. Лиф сидел безупречно, подчеркивая талию, а потом переходил в широкую юбку.

— Ого, — прошептала я, расправляя мягкую полупрозрачную ткань и поражаясь, до чего к ней приятно прикасаться. — Хочу посмотреть.

Я собралась шагнуть к зеркалу, но мама меня остановила.

— Погоди. Сначала я тебя причешу.

— Я просто хочу посмотреть на платье, а не на волосы!

— Поверь мне. Ты будешь счастлива, когда увидишь все вместе! — Мама засияла. — Кроме того, мне это доставляет огромное удовольствие.

Невозможно сказать «нет» женщине, которая всю последнюю неделю переделывала мое платье. Я села на краешек кровати и позволила ей расчесывать и заплетать.

— Балтазар просто потрясающий парень, — сказала мама. — Во всяком случае, на мой взгляд.

— Да. Безусловно.

— Хм. Как-то без энтузиазма это прозвучало.

— Ничего подобного. В смысле — я этого не хотела. — Возражение прозвучало неубедительно даже для меня самой. — Просто я его пока не очень хорошо знаю, вот и все.

— Вы с ним изучаете одни и те же предметы. Думаю, ты знаешь его достаточно хорошо для первого свидания. — Мамины ловкие пальцы плели тоненькую косичку у меня на виске. — Может, все дело в Лукасе? Кстати, что между вами произошло?

«Он попытался настроить меня против вас, а потом начал избивать строителей в городе, мама, — ответила я мысленно. — Поэтому естественно, что я хочу быть именно с ним. Может, теперь вам с папой придет в голову преследовать Лукаса, размахивая зажженными факелами?»

— Да ничего особенного. Просто мы не подходим друг другу, вот и все.

— И все-таки он тебе по-прежнему небезразличен. — Мама говорила так ласково, что я почувствовала желание повернуться и крепко обнять ее. — Если тебе это хоть чуть-чуть поможет, то у вас с Балтазаром, несомненно, есть много общего. И он тот человек, о котором можно думать серьезно. Впрочем, я что-то чересчур тороплюсь. Тебе всего шестнадцать, и ты не должна думать о чем-то серьезном. Просто как следует повеселись на балу.

— Обязательно. Уже одно это платье — просто чудо!

— К нему требуется кое-что еще... — Мама встала передо мной, подбоченившись, и принялась рассматривать результат своего труда. Потом лицо ее прояснилось. — Эврика!

— Мама, что ты делаешь? — К моему ужасу, она подошла к телескопу, держа в руках ножницы, и отрезала шнурки с болтавшимися на них бумажными звездочками-оригами. — Мама! Я их обожаю!

— Мы потом все вернем на место. — Она протянула мне два коротких шнурка с крохотными серебристыми искрящимися звездочками на концах. — Подержи-ка секундочку.

— Ты сошла с ума, — сказала я, сообразив, что она собралась сделать.

— Скажи это еще раз, когда все увидишь. — Мама воткнула мне в волосы последнюю заколку и повернула меня лицом к зеркалу. — Смотри!