Вечная принцесса

Наверно, я рассчитывала увидеть идальго вроде дона Эрнандо, героя, которого могла бы уважать, которого с гордостью звала бы отцом. Но этот король худ и бледен, как писарь… нет, он совсем не рыцарь, герой баллад.

И двор его, думалось мне, будет не такой. Я-то ждала, что устроят официальную церемонию встречи, с бесконечной процессией придворных, с длительными приветствиями и изысканными, витиеватыми речами, как принято у нас в Альгамбре. Нет, слог у него резкий, отрывистый, на мой взгляд, попросту грубый. Да, придется приспособиться к этой северной манере действовать бойко и бесцеремонно, выражаться кратко, шероховато, приказы отдавать не чинясь. Надеяться на хорошие или хотя бы приличные манеры не стоит. Придется на многое закрыть глаза — пока я не стану королевой и не смогу изменить правила.

Как бы то ни было, вряд ли имеет значение, по сердцу мне король или нет, как и то, впрочем, по сердцу ли ему я. Он заключил с моим отцом договор, согласно которому мы с его сыном обручены. Так что какая разница, что я о нем думаю или что он думает обо мне. Нам вряд ли придется так уж много общаться. Я буду жить в Уэльсе и править там, он — жить в Англии и распоряжаться ею, а когда он умрет, на его трон сядет мой муж, мой сын станет следующим принцем Уэльским, а я — королевой.

Что до моего будущего мужа… О, тут мои впечатления совсем иные! Он такой красивый! Я и думать не могла, что он окажется таким красавцем… Белокурый, изящный, как мальчик-паж с миниатюр к рыцарским романам! И имя у него королевское, взято из романов о рыцарях Круглого стола… Так и вижу, как он всю ночь напролет стоит на посту или поет под окнами замка. У него бледная, сияющая, почти что серебряная кожа, густые светлые волосы, и при этом он выше меня, стройный и сильный, юноша на пороге зрелости…

У него удивительная улыбка, которая загорается как бы против его воли, а разгоревшись, ослепительно сияет. И еще: он добр. Это великое достоинство в муже. Доброту было видно, когда он принял от меня стакан вина, видел, что я дрожу, и попытался меня успокоить.

Интересно, что он думает обо мне? Ах, до чего интересно, что же он думает обо мне…

Как и решил король, поутру они с Артуром спешно вернулись в Виндзор, тогда как обоз Каталины с ее паланкином, который везли мулы, с приданым в больших походных сундуках, придворными дамами и штатом испанских слуг, а также с солдатами, охранявшими ее добро, неторопливо двинулся по грязной дороге в Лондон.

Принца она не видела до самого дня свадьбы, однако обоз, добравшись до деревушки Кингстон на Темзе, остановился там, чтобы встретиться с двумя грандами королевства: молодым Эдуардом Стаффордом, герцогом Бэкингемским, и герцогом Йоркским, вторым сыном короля, так же как отец носящим имя Генрих. Молодым джентльменам следовало сопроводить испанскую принцессу во дворец Ламбет.

— Я выйду к ним навстречу, — торопливо сказала Каталина, выбралась из паланкина и быстро пошла мимо остановленного обоза, желая избегнуть еще одной ссоры со строгой дуэньей, охотно негодующей по поводу юных дам, которым до свадьбы видеться с молодыми людьми не пристало. — Молчите, донья Эльвира! Мальчику всего десять лет. Даже матушка не назвала бы это неприличным.

— Накиньте хотя бы вуаль! — взмолилась добрая женщина. — Этот герцог Бук… Бук… ну, как там его зовут, он тоже там. Накиньте вуаль, инфанта, если вам дорога ваша репутация!

— Бэкингем, — подсказала принцесса. — Герцог Бэкингемский. А меня называйте принцессой Уэльской, донья Эльвира. И вы знаете, что я не могу быть в вуали, потому что он здесь для того, чтобы обо всем докладывать королю. Вы же помните, что говорила о нем матушка: он находится под опекой матери короля, ему возвращено семейное состояние, и нам подобает оказывать ему все знаки уважения.

Дуэнья, поджав губы, покачала головой, но Каталина решительно проследовала дальше с открытым лицом, сама не своя от собственной смелости. На дороге она увидела людей герцога, выстроившихся в боевом порядке. Перед ними стоял мальчик.

Первой мыслью ее было — до чего же он не похож на своего брата. Если Артур был светловолос, хрупок, бледен, кареглаз и очень серьезного вида, то этот выглядел весельчаком, так, словно его не заботило ничто на свете. Уродился он явно не в отца, судя по его виду, все давалось ему играючи, легко. Рыжий, круглолицый, по-детски пухлый, он улыбнулся Каталине, и его улыбка казалась искренней, дружеской и открытой, а яркие голубые глаза сияли, словно мир, в котором он жил, был добр и светел.

— Сестра! — радостно сказал он, гремя доспехами, спрыгнул с коня и склонился в поклоне.

— Брат Генрих! — ответила она реверансом точно отмеренной глубины, рассудив, что он всего лишь второй сын короля Англии, а она — инфанта Испанская.