Вечная принцесса

— Да, ваше высочество, несомненно. Дело, однако, в том, — заметил посол, — что таков обычай: в этой стране старший сын короля всегда носит титул принца Уэльского и всегда наследует трон. Его величество Генрих Седьмой меньше всех на свете заинтересован в том, чтобы превратить собственного законного наследника в претендента на трон! Он по горло сыт претендентами. К чему ему заводить раздор в стране?

Тут Каталина некстати припомнила последнего претендента, Эдуарда Уорика, обезглавленного, чтобы обезопасить ей путь к трону, и, как всегда, при мысли о нем ей стало не по себе.

— Кроме того, — продолжил посол, — вы не можете не понимать, ваше высочество, что всякий король предпочтет иметь наследником крепкого одиннадцатилетнего мальчика, а не младенца в колыбели. Времена сейчас неспокойные. Разумней оставить престол подростку, чем сосунку.

— Но если мой сын не станет королем, зачем мне тогда выходить за короля? — вскипела Каталина.

— Затем, что вы будете королевой, — был ей ответ.

— И что это будет за королева, если последнее слово всегда будет у миледи матушки короля? Генрих не позволит мне управлять государством, а она не подпустит меня к управлению двором!

— Вы еще так молоды, принцесса! — умиротворяющим голосом сказал де Пуэбла.

— Мне достаточно лет, чтобы понять, чего я хочу, — заявила Каталина. — И если я чего-то хочу, так это быть королевой не только по названию, но и по существу. Однако при короле Генрихе мне этого не видать, верно?

— Верно, — подтвердил посол. — Пока он жив, у власти вам не бывать.

— А когда умрет? — не дрогнув, поинтересовалась Каталина.

— Вы станете вдовствующей королевой.

— И мои родители примутся снова выдавать меня замуж, и тогда мне придется покинуть Англию! — в изнеможении закончила она.

— Вполне возможно.

— А жена Гарри станет принцессой Уэльской, а потом новой королевой! Ее место будет впереди меня, она будет править вместо меня, ее сыновья станут королями, и все мои жертвы пойдут прахом!

— Тоже правда.

Каталина упала на стул:

— В таком случае я не выйду замуж за короля. Вопрос решен.

Де Пуэбла, при всей его сдержанности, ужаснулся:

— Насколько я понимаю, ваше высочество, вы дали слово! Король дал мне понять, что вы согласны!

— Я согласилась стать королевой, а не марионеткой, — сказала она с побелевшим от решимости лицом. — Вы знаете, как он меня назвал? Невеста-дитя! И к тому же жить в комнатах его матери, словно я одна из ее придворных дам!

— Но покойная королева…

— Покойная королева всем уступала, она была ангел. Терпеть такую свекровь! Я так не могу. Это не то, что мне нужно, не то, чего хотела для меня моя мать, не то, что угодно Господу.

— Но если вы дали слово…

— Когда мое слово имело какой-либо вес в этой стране? — с яростью спросила она. — Мы разорвем это соглашение и заключим другое. Я не выйду замуж за короля. Я выйду замуж за другого.

— За кого? — устало поинтересовался посол.

— За Гарри, принца Уэльского. С тем, чтобы, когда король умрет, я стала королевой по духу и букве.

Некоторое время они молчали.

— Да, — сказал наконец де Пуэбла. — Ну что ж… Только кто скажет об этом королю?

Господи, если Ты есть, дай мне знать, что я поступаю правильно. Если Ты есть, помоги мне. Если Твоя воля в том, чтобы я стала королевой Англии, помоги мне. Все так запуталось, все пошло не туда, и если это для того, чтобы испытать меня, вот, взгляни! Я на коленях и вся дрожу от неизвестности. Если я в самом деле избрана Тобой и Тобой любима, почему мне так безнадежно одиноко?

Перед послом де Пуэблой встала весьма непростая задача: принести дурную весть королю могущественному и гневливому. Вооружившись письмами от испанских величеств, твердо и недвусмысленно отказывающими Генриху VII в его сватовстве, а также словом Каталины, непререкаемо решившейся вернуть себе статус принцессы Уэльской, он собрался с духом, что далось ему нелегко, и отправился на аудиенцию, каковая состоялась, по желанию короля, в конюшне дворца Уайтхолл. На днях туда доставили партию арабских скакунов, купленных для улучшения английской породы. У посла мелькнула было мысль изящно пошутить насчет того, как пользительно разбавлять местную кровь свежей, завезенной из чужих пределов, особенно если скрещивать животных молодых, однако, увидев мрачный лик Генриха, он понял, что такая шутка прозвучит двусмысленно и вряд ли ему поможет.

— Ваше величество, — низко поклонился он.

— Чем порадуете, господин посол? — кисло отозвался король.

— От их испанских величеств получен ответ на лестное предложение вашего величества… Однако, государь, не стоит ли отложить этот разговор до более удобного времени?

— А чем вас не устраивает это? Впрочем, уже по тому, как вкрадчиво вы вошли, могу предположить, что они там пишут…

— Дело в том, сир, — завел приготовленную загодя ложь испанец, — что их величества хотят видеть свою дочь дома и потому не могут согласиться на предложение вашего величества. Особенно категорично звучит отказ королевы.

— Мотивы? — осведомился король.