Вечная жизнь Смерти

К этому времени члены экспедиции уже поняли, что «бумажка» — это нечто экстраординарное. Словно призрак, она не взаимодействовала ни с чем в физическом мире. Она походила на крохотную космическую вешку, намертво впаянную в одну точку пространства. Ничто не могло сдвинуть «бумажку» с места — вернее, сбить с заданной траектории.

白 Айс решил отправиться к объекту и исследовать его лично. Василенко настоял на том, чтобы лететь с ним. Обоим лидерам идти вместе — не очень хорошая идея. Им пришлось прождать сорок минут, пока не пришло разрешение с базы около Нептуна. Просьбу с неохотой удовлетворили, понимая, что Василенко не отступит. Впрочем, была же еще и резервная команда…

Оба руководителя направились к «бумажке» в маленьком катере. Глядя на уменьшающийся корпус корабля с его колоссальной гравитационной антенной, 白 Айс подумал, что покидает свою единственную опору во вселенной, и сердце ученого наполнилось страхом.

— Ваш наставник, доктор Дин, должно быть, чувствовал то же самое двести лет назад, — промолвил Василенко. Старый солдат выглядел абсолютно спокойным.

白 Айс молча согласился. Он и вправду ощущал духовную связь с Дин И. Оба они отправились навстречу великому Неизведанному, навстречу одинаково неведомым судьбам…

— Да не волнуйтесь вы так. На этот раз мы можем довериться интуиции. — Василенко похлопал 白 Айса по плечу, но особого успокоения тот не почувствовал.

Катер подошел к объекту. Проверив исправность скафандров, разведчики откинули люк и оказались в открытом космосе. Аккуратно подвели суденышко к «бумажке», так чтобы та оказалась в полуметре над их головами. Сквозь крошечную белую, совершенно гладкую плоскость виднелись звёзды, и это еще раз подтверждало, что прозрачная вещица действительно светилась сама по себе. Из-за ее белого свечения звёзды позади «бумажки» выглядели чуть смазанными.

Разведчики привстали в катере, так чтобы их глаза оказались на одной линии с краем «бумажки». Камера не обманула: толщина у объекта отсутствовала. При взгляде сбоку, «бумажка» полностью исчезала. Василенко протянул руку, но 白 Айс остановил его.

— Что вы делаете? — сурово спросил он. Остальное договорили его глаза: «Вспомните-ка, что случилось с моим учителем!»

— Если это и вправду письмо, возможно, сообщение не откроется до того момента, пока не войдет в непосредственный контакт с телом разумного существа. — Василенко высвободил руку и коснулся «бумажки».

Ладонь в перчатке прошла сквозь предмет без всякого для себя ущерба. Не получил Василенко и никакого мысленного послания. Тогда он нанизал руку на «бумажку». Маленькая белая плоскость разделила ладонь на две части. По-прежнему ничего. Плоскость не разорвалась, не скомкалась, просто прошла сквозь перчатку целехонькой. Василенко отвел руку, и, как и прежде, объект остался висеть там, где висел, — вернее, продолжал двигаться к Солнечной системе на скорости около двухсот километров в секунду.

白 Айс тоже попытался коснуться «бумажки», затем убрал руку.

— Похоже на проекцию из другой вселенной, с которой у нашей нет ничего общего.

Василенко занимали более практические соображения:

— Если на нее ничто не воздействует, значит, у нас не получится забрать ее на корабль для дальнейшего анализа.

白 Айс рассмеялся:

— Ну, как раз эту проблему решить легко. Забыли старую историю Фрэнсиса Бэкона? «Если гора не хочет прийти к Магомету, Магомет должен пойти к горе»[57].

Сказано — сделано. «Омега» неторопливо подплыла к «бумажке», коснулась ее бортом, а затем дала проникнуть внутрь. После чего космолет еще медленнее подправил свою позицию так, чтобы плоскость зависла посередине лаборатории. Чтобы передвинуть «бумажку», надо было двигать сам корабль. Сперва подобный способ обращения с предметом исследования представлял некоторую трудность, но, по счастью, «Омега» предназначалась для работы с мелкими объектами в поясе Койпера и обладала превосходной маневренностью. Гравитационная антенна была оборудована двенадцатью точнейшими коррекционными двигателями. Бортовой ИИ скоро наловчился, и дело пошло на лад. Что ж, если мир не может повертеть «бумажку», придется вертеть мир вокруг нее.

Странное это было зрелище: «бумажка» висела посреди космолета, но каждый был сам по себе. Просто оба занимали один и тот же участок пространства, вместе двигаясь к Солнечной системе на одинаковой скорости.

При ярком освещении внутри корабля абсолютная прозрачность объекта стала более очевидной. Он теперь больше походил не на листок бумаги, а на кусочек почти невидимой пленки, чье присутствие выдавало лишь слабое свечение. Люди всё равно продолжали называть объект «бумажкой». При слишком сильном освещении она иногда совсем пропадала из виду; поэтому исследователи притушили лампы в лаборатории, чтобы лучше видеть изучаемый предмет.