Вечная жизнь Смерти

Искин «Ореола» вывел вперед другое инфоокно, показывающее Европу VI из космоса. Двумерная часть города широко расплылась по невидимой ровной поверхности; быстро погружающаяся в плоскость трехмерная часть выглядела по сравнению с ней просто крохотной – словно спина кита, выглядывающая из бескрайнего океана. Три клуба черного дыма поднимались из космограда и рассеивались в пространстве; «дымом» были люди, которых яростный ветер уходящего воздуха выдувал из города. Одинокий трехмерный островок продолжал тонуть и растекаться в двумерном море. Не прошло и десяти минут, как вся Европа VI превратилась в рисунок на невидимом полотне, такой огромный, что невозможно было верно определить его площадь.

Город умер, став картиной, – хотя правильнее было бы назвать это чертежом города один к одному. Чертеж скрупулезно отображал каждую деталь космограда, вплоть до последнего гвоздя, тончайшего волоконца, самого крошечного паучка и даже бактерии. Да что там бактерии – до атома! Каждый атом исходного трехмерного пространства проецировался в двумерное в соответствии с железными законами, гласящими: на развертке не должно быть никаких налагающихся друг на друга или скрытых частей, и каждая деталь должна быть аккуратно помещена на плоскости. Рисунок получался чрезвычайно сложный, изображение с трудом поддавалось трактовке. Можно было охватить общий план города и узнать кое-какие большие сооружения, например, гигантские дома-деревья, которые даже в двух измерениях по-прежнему походили на деревья. Но другие постройки после сплющивания становились практически неузнаваемыми; при помощи одного только воображения невозможно было по двумерной проекции восстановить их прежнюю трехмерную форму. Однако программа обработки изображений, вооруженная верной математической моделью, несомненно, смогла бы осуществить такую операцию.

В том же инфоокне вдалеке виднелась еще пара двумерных космоградов. Они были похожи на два расплющенных континента, плавающих в темном космосе и взирающих друг на друга через плоскость. Но камера, по-видимому, установленная на дроне, тоже падала на плоскость, и вскоре экран заполнила двумерная Европа VI.

Около миллиона человек выбрались из города через экстренные выходы. Теперь, когда все окружающее их трехмерное пространство схлопывалось, люди вслед за ним падали на плоскость, словно рой мошек, попавший в водопад. Грандиозный живой ливень бомбардировал плоскость, и на ней появлялось все больше двумерных человеческих фигур. Люди, превращенные в пленку без толщины, занимали довольно много места, но все равно по сравнению со зданиями они казались крошечными и походили на маленькие, отдаленно напоминающие людей мазки на громадной картине.

В информационном окне появились другие трехмерные объекты – катера и шлюпки, покинувшие Европу VI раньше. Их термоядерные реакторы работали на полную мощность, но двумерное пространство безжалостно тянуло космолеты к себе. На одно мгновение Чэн Синь показалось, что голубое пламя двигателей прожгло эту лишенную толщины плоскость, но на самом деле плазма просто стала двумерной. Двумерные здания корежились под действием двумерного пламени. А затем и сами катера и шлюпки влились в колоссальное полотно. Подчиняясь принципу неналожения, двумерный город растянулся еще шире, чтобы дать им место. По плоскости, словно по поверхности пруда, разошлись гигантские круги.

Камера продолжала падать на плоскость. Чэн Синь пристально всматривалась в двумерный космоград, надеясь уловить хоть какое-нибудь движение. Но нет – если не считать ряби от плазмы, плоский город был неподвижен. Точно так же обстояло дело и с двумерными людьми – они совсем не шевелились и не подавали никаких признаков жизни.

Это был мертвый мир.

Мертвая картина.

Камера продолжала приближаться к плоскости, падая на чью-то двумерную фигуру. Плоское тело вскоре заполнило весь экран, затем стали проявляться сложные рисунки мышечных волокон и кровеносных сосудов. Возможно, это был обман зрения, но Чэн Синь, кажется, уловила течение красной двумерной крови по двумерным капиллярам…

Краткая вспышка – и изображение пропало.

* * *

Чэн Синь с АА отправились к монолиту за новой порцией артефактов. У обеих было ощущение, что их миссия не имеет смысла. Понаблюдав за двумерными городами, они пришли к выводу, что при коллапсе бо́льшая часть информации из трехмерного мира сохраняется, а если что-то теряется, то на атомном уровне. Согласно принципу неналожения горные породы Плутона не смешаются с музейными артефактами, а значит, вся содержащаяся в них информация, по всей вероятности, сохранится. Но раз уж подруги взяли на себя это поручение, они должны его выполнить. Как сказал Цао Бинь, лучше делать хоть что-то, чем совсем ничего.

Выйдя из «Ореола», женщины увидели, что две сплющившиеся планеты по-прежнему висят в небе, правда, заметно потускнев. От этого появившаяся под ними длинная светящаяся полоса еще больше бросалась в глаза. Полоса пересекала весь небосвод и походила на ожерелье, составленное из многочисленных горящих пятен.