Вечное чудо жизни

– Входите, входите, мистер Хэрриот! Какое утречко, а? Хозяйка наверху постели стелит. Я ее сейчас кликну, она вас чайком угостит.

– Нет, спасибо, – ответил я. – Мне только на телят взглянуть. Как они сегодня?

– Да так же.

– Гранулы вы им дали?

– А как же! Перед завтраком и дал.

Я поманил его к окну кухни:

– Подите-ка сюда, Бэзил.

Мы вместе посмотрели в окно, и он внезапно замер, созерцая девственно белый снежный ковер.

– Вы ведь туда даже не заходили, верно? – сказал я. – И вчера вечером тоже. Снег кончил идти в начале десятого, а лекарство вы должны были им дать на ночь.

Он ничего не ответил и только медленно повернулся ко мне. С его лица словно сорвали маску, – бодрая улыбка исчезла, оно казалось до ужаса беззащитным. Он бросил на меня затравленный взгляд.

Преображение это было столь трагичным, что мой гнев испарился. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, а потом я медленно сказал:

– Послушайте, Бэзил, вашему хозяину я про это не скажу, но вы очень меня подвели. Вы обещаете, что теперь будете делать все как надо?

Он безмолвно кивнул.

– Хорошо, – сказал я. – А теперь пойдемте к телятам.

Он сел и начал натягивать резиновые сапоги, но тут же посмотрел на меня измученными глазами.

– Мистер Хэрриот, я ведь ничего плохого не хотел. И телятам тоже. Но не лежит у меня сердце к этой работе. Не фермер я, и никогда из меня фермера не выйдет.

Я промолчал, и он продолжил:

– Я уже хозяину сказал и скоро уеду отсюда.

– Но вы нашли себе другую работу?

– Да… да… Есть у меня кое-что на примете. И вы не беспокойтесь, до тех пор я буду за телятами хорошо смотреть.

И он сдержал слово. С этого дня телята пошли на поправку, и, когда я в последний раз навестил их, было приятно смотреть, как все шестнадцать бойко высовывали мордочки в проход в ожидании корма.

Вскоре Бэзил уехал, но слава «профессора Бэза» ущерба не понесла, и его отъезд порядком огорчил трактирных завсегдатаев. Знакомый скотник так сформулировал общее мнение в разговоре со мной:

– Странный он был, черт его дери, но с ним скучно не бывало. И нравился он всем.

Я кивнул:

– Совершенно согласен. Интересно, где он теперь обосновался?

Мой собеседник засмеялся:

– Этого никто не знает, но сдается мне, что «там и тут, тут и там»!

Я думал, что больше никогда не увижу Бэзила, но ошибся. Как-то под вечер мы с Хелен поехали в Бротон отпраздновать ее день рождения. Столик мы заказали в одном из лучших ресторанов и в самом праздничном настроении оглядывали великолепный зал с колоннами в окружении викторианской роскоши – одно из непреходящих слагаемых присущего Бротону очарования.

Мы редко позволяли себе подобное и наслаждались каждым глотком, но, когда нам подали кофе, я заметил, что Хелен вглядывается в глубину зала у меня за спиной.

– Джим, официант в том конце. Тебе не видно, но, по-моему…

Я обернулся.

– Господи! – воскликнул я. – Да это же Бэзил! – И подвинул стул, чтобы посмотреть еще раз без помех.

Сомнений не оставалось – это был Бэзил, немыслимо элегантный во фраке и белом галстуке. Он порхал вокруг пожилой пары, и я подумал, что его смуглая красота, аристократические манеры и врожденная грация делают его просто идеальным официантом.

Я следил за ним как зачарованный. Вот он наклонил голову таким знакомым мне движением, предлагая даме овощи, улыбаясь и кланяясь, когда она сделала свой выбор. Он что-то говорил, и я словно услышал свободно льющуюся речь, которая так часто забавляла меня в коровнике. Супруги кивали и смеялись, явно подпав под его обаяние. «О чем он им рассказывает? – подумал я. – О своем живописном прошлом?» Да, вероятнее всего!

Кофе в моей чашке остыл, а я все не мог оторвать глаз от Бэзила, и во мне крепло убеждение, что наконец-то он обрел свое призвание. Он грациозно скользил между столиками, балансируя подносом с блюдами так, словно занимался этим всю жизнь, был исполнен приятной непринужденности и обслуживал клиентов с видимым удовольствием. Да, он обрел себя. И я от души пожелал, чтобы в карьере «профессора Бэза» больше не случалось причудливых завихрений.

– Ты к нему подойдешь? – спросила Хелен.

Я поколебался:

– Нет… не стоит.

Покидая ресторан, мы прошли в нескольких шагах от столика, где он все еще занимал седовласую пару. Они смеялись, и тут старик спросил с веселым жестом:

– Кстати, а где с вами все это происходило?

– Да там и тут, – ответил Бэзил. – Тут и там.

День Колема

Колем дружески ткнул меня пальцем в ребра.

– Все-таки, Джим, пошли бы вы со мной как-нибудь утром понаблюдать оленей. Зову вас, зову, а вы никак!

Мы сидели с кружками в уютном уголке «Гуртовщиков». Вокруг царили мир и спокойствие, потому что посетители успели привыкнуть к барсуку. В первое время пойти с Колемом выпить пива значило оказаться в центре возбужденной толпы, ибо с его плеча всегда свисала Мэрилин, притягивая посетителей как магнит. Но теперь дело ограничивалось улыбками и веселыми приветствиями. «Ветеринар с барсуком», как прозвали его фермеры, давно уже стал привычным зрелищем.

Я отхлебнул пива.

– Обязательно, Колем, обязательно. Даю слово.