Вечное небо казахов

Алып Каракус имеет целый ряд параллелей в казахском фольклоре – Самр, Шыырау (так же называют глубокие колодцы, часто предстающие как зиндан, то есть символический аналог могилы, мира иного, из которого батыра после многих лет заключения спасает благодарная Алып Каракус. Корень «шы» – небо, высота), Самырау и пр. Существует следующая закономерность: заимствованные мифологемы или лексемы имеют склонность консервироваться, существовать статично в принимающей культуре, тогда как исконный образ (лексема) свободно развивается в родной стихии. Тюркская мифологема птицы-посредника, божественного посланника, Птицы на вершине Мирового Дерева настолько многовариантна, отражает настолько разные этапы развития символа, настолько связана с природной, языковой и культурной средой обитания тюркских кочевников, что говорить о заимствовании (причем, как пытаются доказать европоцентристские ученые, о позднем заимствовании, в «постосевое время») не приходится. Более того, С. Кондыбай предлагает вариант этимологии иранского «Симург» от тюркского «шы р»/«шаыра» через тюркское «Самр/Самр», представляющийся по меньшей мере не менее убедительным, чем существовавшая до этого официальная индоевропейская версия [47]. В конечном счете, как уже говорилось, речь идет о частных вариантах общечеловеческого образа.

«Орел и Змей» – так называется книга М. Элиаде по центральноазиатской мифологии. В этой книге рассматривается общераспространенный мотив борьбы Орла (символ верхнего мира) и Змея (символ нижнего мира), например борьба Гаруд и Нагов в индо-тибетской мифологии. Распространенный в казахских сказках и музыке (кюи «Шыырау») мотив о спасении человеком птенцов Орла (Самрук) представлен, например, в мифологической сказке «Ер-Тостик». В контексте рассматриваемой нами проблемы хочется акцентировать внимание на образе змеиного царя подземного мира Бапы-хана [48], фигурирующего в «Ер-Тостике», а также в одной из версий сказки «Жылан абыты жігіт», изложенной в статье Т. Асемкулова «Мифологическое описание обряда «Жылан айыс» [49].

Сказка эта представляет миф, связанный с казахским инициационным ритуалом «Жылан айыс» – посвящением в воины. В сказке рассказывается о том, как в благодарность за спасение своей дочери царь подземного мира Бапы-хан отблагодарил джигита, дважды проглотив и изрыгнув его. В результате джигит обрел металлические доспехи и оружие, научился кузнечному мастерству, а также стал распознавать руды и очищать металлы. Доспехи и оружие рассматриваются в этом мифе как «змеиная кожа» – подарок царя змей Бапы-хана. При этом в мифе подчеркивается, что Бапы-хан не должен глотать джигита в третий раз. «Если я проглочу тебя в третий раз, твое тело и твоя душа станут железными. Ты человек, им и оставайся. Будь воином, а не палачом», – наставляет Бапы-хан джигита.

Первый семиотический слой этого мифоритуального комплекса – воинское посвящение, металлические доспехи и оружие воина считаются подаренной человеку Бапы-ханом змеиной кожей. Но миф этот, как показано в статье, имеет глубокие корни, уходящие в пласты общечеловеческих, в древности распространенных среди многих народов представлений. Одно из таких представлений – бессмертие змеи, умеющей сбрасывать кожу и таким образом обновляться, отражено в шумерском эпосе: Гильгамеш со дна океана добыл растение, дарующее бессмертие, но когда он заснул, растение было похищено змеей, таким образом научившейся менять кожу и ставшей бессмертной. В индийской культуре распространено сравнение бессмертного духа и смертной плоти со змеем, сбрасывающим кожу. В «Жылан абыты жігіт» эта сброшенная змеиная кожа рассматривается как великий дар змеиного царя. Чтобы понять это противоречие, нужно более тщательно рассмотреть символизм змеи. Дж. Черчвард предостерегает от путаницы в этом вопросе, указывая следующие аспекты изначального символизма змеи, претерпевшие разнообразные модификации в разных традициях:

1. Видоизмененные – оперенные, крылатые, многоглавые – Змеи служат символами только Творца и Его Творения.

2. Невидоизмененные Змеи были символом вод.

3. Змей, свернувшийся кольцом, был одним из символов Вселенной» [50], то есть, по существу, символизм свернувшейся змеи сближается с символизмом видоизмененного змея, ведь Вселенная представляет Творение Бога.