Вечное пламя

– Пока нет. Я решил не впутывать их, пока пламя не погаснет. Но сейчас… придется многое объяснять.

Софи встретилась с ним взглядом и осознала, что за напряжением и усталостью скрывается более глубокая эмоция.

Горе.

– Все ведь в порядке, да? – тихо спросила она. – Никто не…

Она не могла это произнести.

Больно было даже думать.

– Поговорим утром, – сказал Алден, протягивая ей руку.

– Нет, скажите, что случилось. Я не смогу… – в горле встал удушающий ком. – Если кто-то пострадал, мне надо знать.

Алден открыл рот, чтобы сказать что-то, но в последнюю секунду передумал и произнес:

– Я все же думаю, что сначала тебе стоит отдохнуть.

– Как будто теперь я смогу уснуть.

– Она права, пап, – согласился Фитц.

Алден, вмиг постарев на тысячу лет, присел между ними и закрыл лицо ладонями.

– Не знаю, как вам рассказать.

От его слов мгновенно стало нечем дышать.

Алден говорил Софи, что ее ждет трибунал, что ей придется пойти в Изгнание, что нужно будет оставить семью и забыть о прошлой жизни.

Что могло быть хуже?

А затем она поняла.

– Кто-то умер, – тихо сказала она, мысленно пробегая по именам и лицам.

Было сложно вспомнить, кого она видела живым, а кого нет – но, заново проигрывая события ночи, она осознала, что кого-то не хватает.

Фитц взял ее за руку, стискивая так, что было бы больно, если бы Софи уже не онемела.

И все равно она ощутила, как миллионы игл впиваются в сердце, когда Алден проглотил всхлип и произнес:

– Даже двое на самом деле. Ни Финтан, ни старейшина Кенрик так и не выбрались из башни.

Глава 38

– Нет, – произнесла Софи, выдергивая руку из хватки Фитца. – Только не Кенрик.

Это какая-то ошибка.

Она сбежала вниз по холму, говоря себе, что найдет улыбающегося Кенрика среди стоящих неподалеку эльфов.

Вместо этого она обнаружила остальных старейшин, собравшихся вокруг рыдающей Орели.

– Нет! – выкрикнула Софи, разворачиваясь и кидаясь к Обливимиру.

Дорога была скользкой, но Софи поднажала, приказывая ногам не спотыкаться.

Все наладится, как только она добежит. Она найдет потайную пристройку, в которой он спрятался, или подсказку, куда он прыгнул, или…

Она резко остановилась, осознав, что скользкая дорога была фиолетовой.

Впереди одинокий серебряный столбик выглядывал из моря расплавленного аметиста – вот и все, что осталось от Обливимира.

– Нет! – вновь прорыдала она, падая на колени.

– Мне жаль, – сказал Алден у нее за спиной, мягко касаясь дрожащего плеча. – Мне так жаль.

Она даже почти не знала Кенрика. Но он всегда был добр – и всегда первым становился на ее сторону. Невозможно было представить Совет без него.

– Он не мог умереть, – прошептала она, ощущая бегущие по лицу горячие слезы.

Алден притянул ее ближе, дрожа сильнее, чем она сама, и произнес:

– Боюсь, что мог. Кенрик первым заметил, что разгорелось Вечное пламя. Он успел отпихнуть вас с Фитцем и Орели, но потом тело Финтана взорвалось пламенем. Мы ничего не могли поделать. Я…

Его голос надломился, и, чтобы снова заговорить, ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть.

– Нам придется храбриться, Софи. Прости за эту просьбу, но наш народ остро, остро ощутит потерю Кенрика. Нужно показать им, что все будет в порядке.

– Но ведь не будет! – закричала она, пятясь.

В этот раз потеря была слишком велика.

Они лишились старейшины.

При мысли о том, как часто ей говорили отказаться от исцеления, в груди распахнулась дыра.

– Надо было послушать их, – прошептала она, едва дыша. – Это я виновата.

– Если кто и виноват, то это я, – произнес Фитц, выступая из темноты. – Если бы я раньше заметил огонь или направлял бы лучше…

– Ты не виноват, Фитц, – заверила Софи.

– И ты тоже, – твердо сказал Алден. – Что бы ты ни думала. Что бы ни случилось в ближайшие дни. Не забывайте об этом, держитесь за это, верьте в это. Вы. Не. Виноваты. Помните об этом. И помните, что было со мной, когда я винил себя.

Напоминание вылилось на голову ведром ледяной воды, заставляя проснуться.

Но у Софи не получалось поверить.

Нравилось ей это или нет, но она сыграла роль в смерти Кенрика – и когда-нибудь придется расплатиться за это.

Но если вина сломит ее, его жертва будет напрасной, и этого Софи допустить не могла.

Она возьмет себя в руки так же, как Грейди после потери Джоли.

Она сосредоточится на ярости.

Злость вскипела в ней, и Софи вкусила ее, позволяя обосноваться в сердце и выжечь страх и печаль.

Она не остановится, пока не найдет пирокинетика, которого защищал Финтан. А как только найдет – заставит его заплатить.

Глава 39

Тирган отвел Софи домой, и она согласилась на его предложение сообщить Грейди с Эдалин новости без нее.

Когда у Алдена разрушился разум, она настояла пойти с ним, потому что хотела быть храброй и сильной, хотела поддержать семью. Но она бы не выдержала еще одной полной слез и боли сцены.

Ей нужно было сосредоточиться на ярости.