Вечное Солнце Припяти

— Спасибо… Вы знаете… Я… Я, наверное, правда, пойду на КПП!.. Я тут всё равно не смогу… Заснуть… Да и мешаю!.. Я же вижу… Простите…

Я сажусь к стене напротив неё.

— Не говорите глупостей.

Она вздрагивает. Скорее отводит взгляд.

— Но я…

— Если вы настоите, нам придётся идти с вами… А мне бы этого не очень-то хотелось… Не потому что темно или мы опасаемся, что на вас нападут…

Светлана в отчаянии смотрит то на меня, то на притихшего Волкова.

— Я знаю, что вы не те, за кого себя выдаёте… Я чувствую. Кто вы?

— Я — писатель. А он — сталкер…

— Писатель?.. — Она явно растеряна.

Волков снова напрягается. Я ясно улавливаю причину.

— Да. Но скажем так, особой славы не снискал… А ближе к старости, вот, и вовсе потянуло на приключения… Вы уж извините, что притворились невесть кем… Спонтанно как-то вышло, если честно… — Силюсь изобразить беспечную улыбку.

— Хм… — Светлана улыбается в ответ. — В детстве я тоже мечтала стать писателем…

— И отчего же не стали? — Я хочу сменить тему, но не выходит.

Она снова в восемьдесят пятом.

— Я болела.

— Разве это так уж сильно мешает?.. В смысле, писать?

Светлана задумчиво кивает.

— У меня был мало изученный нервный синдром… Я была рассеянной… И глупой.

— Глупой?.. Я бы не сказал.

Она снова подозрительно на меня смотрит. Потом дёргается. Сжимается в комочек.

— Это было давно… Сейчас синдрома больше нет. Мне помог один очень хороший человек… Его фамилия Шевченко.

— Ваш лечащий врач?

Светлана пропускает мимо ушей мою очередную промашку. Кивает.

— Да. Он разработал новейшую на тот момент методику противостояния невнимательности… Только она так и не получила дальнейшего распространения…

— Почему?

— Он погиб в аварии. Разбился на машине.

— Простите… — Я понимаю, что снова лезу в её голову. — Вам, наверное, не очень приятно беседовать на эту тему…

Светлана улыбается.

— Отчего же… Хороших людей всегда приятно вспоминать… Даже если их уже нет с нами…

Волков протягивает кружку. Светлана широко улыбается. Она очень красивая. Именно когда улыбается — носик становится не таким остреньким, а на щеках появляются детские ямочки.

— Спасибо. Мне уже значительно легче… Только от того, что я теперь знаю кто вы такие!.. Я не люблю ложь!.. Ещё с детства… Так уж повелось… Вы извините меня… Вечно у меня, что в голове, то и на языке!.. Я Светлана Шаврей — журналист «Дэйли телеграф». — Она протягивает руку.

Я жму, пытаясь осмыслить услышанное. Кое-как вспоминаю собственное имя.

Светлана широко улыбается. Затем тянется к Волкову.

— Вячеслав…

Она кивает.

Мне всё же удаётся собрать мысли в кучу.

— Так ты корреспондентка английской газеты?.. А говоришь, что мечты о писательстве так и не сбылись… — Я как-то спонтанно перехожу на «ты».

Светлана звонко смеётся — принимает новые условия.

— Боюсь, ты неправильно меня понял… — Она расстёгивает комбинезон и демонстрирует навороченный «Nikon».

— Аааа… — Я хлопаю себя по лбу. — Виноват! Как-то не домыслил!..

— Да я и сама хороша! Тоже дыму напустила… Я фотокорреспондент!

— Успела уже чего нащёлкать?

— Именно тут — не особо… В основном, по дороге. Со мной так всегда. Куда ни еду — обязательно во что-нибудь вляпаюсь…

Волков усмехается.

— Ну, сегодня ты не так уж и вляпалась. Мы не особо приставучи…

— Ага! — Она радостно кивает. — Мне невероятно повезло, что я, вообще, на вас наткнулась! Не знаю, что бы со мной сейчас было, останься я совершенно одна…

Наступает пауза… Светлана смотрит в кружку. Волков располагается у «своей» стены. Я смотрю на огромную Луну за окном…

Говорят, что если смотреть на неё долго и пристально — можно сойти с ума… Байка. Однако в каждой сказке есть намёк… И этого не стоит забывать.

Волков смотрит на Светлану.

— А как же ты туда попала? В Англию?

Светлана тоже смотрит на Луну. Машинально отвечает:

— Я очень долго там лечилась… Постепенно выучила язык, обросла бытом… Знакомые люди помогли получить направление в университет… Я и сама толком не поняла, как оказалась на той стороне… — Она вздрагивает — чуть было не роняет кружку…

Мы все вздрагиваем.

Я поскорее отвожу взгляд от Селены… Она и впрямь подсматривает со своей стороны!

Светлана меняет тему.

— А в детстве я всё же писала…

— Вот как? Интересно. И о чём же?

— Да, собственно, ни о чём… Просто вела дневник.

Я с неимоверным трудом сдерживаю себя, чтобы не задать враз тысячи интересующих меня вопросов! Их именно тысячи! Но каждый из них, несомненно, меня выдаст… Выбираю самый нейтральный:

— Неужели в Советском Союзе дети тоже вели дневник?.. — Добавляю улыбку.

Светлана снова улыбается в ответ — ей это нравится… Именно улыбаться… Жаль, это случается не часто.

Я читаю данность в её глазах.

— Было и такое… Хотя ты и прав: ведение дневников, в большей степени, свойственно детям из западных стран… Особенно в то время! Но так уж вышло… Шевченко предположил теорию, согласно которой, синдром рассеянности можно победить усилием собственного разума. Он считал, что мозг нужно лишь заставить поверить, будто его стимулирует что-то извне, — тот же дневник — и, в этом случае, он сам себя вылечит… Однако теория так и не переросла в факт…

— Отчего же? — Волков сопит.