Вечное таинство – смерть

И может, «виной» всему было именно это почти летнее солнце, и прозрачный, с легкой голубизной воздух, и золото аллей одного из новых парижских кладбищ — как бы там ни было, а мне не хотелось задерживаться на могиле несчастной Мари, я просто рвался вернуться в город, к шумным проспектам, к толпам прохожих и прочим радостям вечного волшебника Парижа. Постояв у могилы со скорбно опущенной головой каких-то пару минут, я опустил на плиту алую розу и с невольным чувством облегчения покинул кладбище.

В тот день, от души нагулявшись, я вернулся домой к обеду, где в меня тут же радостно вцепилась Лулу, почти силой заставив поиграть с ней в бадминтон на зеленой лужайке за домом. Несмотря на то, что мне хотелось поваляться на диване перед телевизором, я уступил ей. В итоге под восторженный лай и прыжки Билли мы играли в течение часа с азартом и вдохновением.

— Держи!

— Лови!

— Ага, пропустил!

— Ну, теперь держись!..

Хрупкая Лулу оказалась на редкость сильным соперником: размашистые удары ее ракетки каждый раз отправляли волан в синь неба, так что мне приходилось скакать и прыгать не меньше резвящегося Билли. Но один ее пас превзошел все остальные: белоснежный волан, оказавшись недосягаемым для меня, благополучно улетел за молоденькие сливы, скрывавшие заборчик, отделяющий нашу территорию от соседей.

— Предлагаю на этом завершить наше дружеское состязание, объявив тебя победительницей!

К этому времени я был уже совершенно без сил и только и мечтал залезть под душ, после чего ужинать и лежать на диване в гостиной.

Естественно, юная и чересчур энергичная Лулу завопила, требуя продолжения — по крайней мере, до следующего неотбитого паса. При этом говорила она таким тоном, что я без труда понял: отныне девушка будет нарочито слабо посылать мне волан, стараясь, чтобы я его легко отбил и таким образом продолжил игру до бесконечности.

И мне пришлось, кряхтя и про себя матерясь, продираться сквозь заросли слив, а уж за ними, боязливо озираясь, с замиранием сердца проникнуть на чужую территорию, где, насколько мне было известно, проживала на редкость нелюдимая пара врачей-венерологов.

Я шагнул на чужую территорию, а мир не содрогнулся, и солнце все так же ласково светило в синем небе. Я огляделся и почти сразу же увидел белый волан под кустом шиповника, щедро осыпанного ярко-оранжевыми ягодами. Я наклонился, протянул руку к волану…

Позже я пытался как можно более точно припомнить те ощущения, которые с потрясающей скоростью проскочили в моем сознании: расползшаяся от дождей, рассохшаяся от ветров и солнца кучка дерьма — фи-и-и-и! — некий смутный блеск — что это там? — да нет, просто ка-ка! — ка-ка?! — чья здесь ка-ка?! — так, может, там блестит…

Далее мои мысли благополучно оборвались, и в дело вступили руки — быстро веточкой распихивая ка-ка в стороны, мои ручки откопали нечто круглое, запаянное в целлофан, осторожно взяли, развернули…

— Ку-ку, Ален, ты что там делаешь? — донесся откуда-то издалека, из абсолютно иной реальности, веселый голос Лулу.

Я будто не слышал. В моей чуть дрожащей от волнения руке блеснуло ослепительно-золотое, щедро инкрустированное изумрудом яйцо — последнее, тринадцатое, из коллекции копий Фаберже, то самое, что в первый же вечер поспешил «посадить» в соседском огороде славный путешественник Билли, то самое, что в течение нескольких дней безуспешно искали в отцовском саду лучшие силы парижской полиции! В конечном итоге сошлись на общем с московскими коллегами выводе: пьяница Паша скормил яичко какому-то третьему, безымянному для нас псу…

Вернувшись в отцовский сад, держа в руке прямо перед собой яйцо, как Данко держал свое сердце, я торжественно прошествовал мимо потрясенно умолкнувшей Лулу в гостиную и набрал номер полиции.

– Комиссар Риво? Приветствую! Не могли бы вы немедленно прибыть к нам в Сент-Женевьев-де-Буа? Срочно! Пока я не потерял сознания от избытка чувств. Слушайте меня, комиссар, открываю вам тайну: я только что нашел яйцо. Да не простое, а золотое…

Мудрый и сообразительный комиссар не стал меня ни о чем спрашивать, уточнять и ахать — он кратко ответил: «Выезжаем!» — и дал отбой; ровно через тридцать семь минут он был уже на месте, с радостной улыбкой и трепетом душевным приняв из моих рук долгожданное яичко.

— Поздравляю, дорогой Ален, выходит, все-таки яйцо скормили вашему Билли! — с широкой улыбкой произнес он и тут же слегка нахмурился. — А теперь, пожалуйста, давайте по-быстрому собирайтесь — едем в управление и все, как положено, оформляем. Вам нет нужды объяснять: протоколы, акты, показания и прочее, и прочее…

Он не удержался и хохотнул, подмигнув мне:

– А все-таки мы его нашли! Тринадцатое, золотое…

Глава 47. Последнее пророчество

С обнаружением последнего — тринадцатого! — яйца и заполнением новой тонны бумаг, это дело наконец-то для меня благополучно завершилось. Между тем неслышно наступил ноябрь, и солнце окончательно ушло в «спячку»: поздний рассвет, ранний закат, а днем светило предпочитало укрываться толстым одеялом серых туч и пеленой бесконечных дождей.