Вечность

Конечно, я не одобряю того, что он делал, но ведь сработало! А теперь мне только нужно произнести вслух заветные слова, и он появится передо мной. Потому что я люблю его. Я никогда не переставала его любить. Я любила его с самого первого дня. Любила даже тогда, когда клялась, что ненавижу. Ничего не могу поделать — я люблю. И хотя его бессмертие — дело весьма сомнительное, в Летней стране действительно было здорово. А если Райли права и в самом деле существует такая вещь как судьба, так может, это и к нам относится?

Я закрываю глаза и представляю себе, как горячее тело Деймена прижимается к моему, как шепчут его нежные губы совсем близко от моего уха, шеи, щеки, его полуоткрытый рот касается моих губ… Чудесное ощущение! Я держусь за этот образ, за воспоминание о нашей несравненной любви, о нашем несравненном поцелуе, и шепчу слова, которые держала в себе так долго, которые боялась произнести — слова, которые вернут мне его.

Я повторяю их снова и снова. Мой голос набирает силу, он уже наполняет всю комнату.

Но когда я открываю глаза, рядом никого нет.

И я понимаю, что ждала слишком долго.

Глава 37

Я спускаюсь в кухню за мороженым. Конечно, порция сливочного мороженого не исцелит разбитого сердца, зато поможет хоть немного его утешить. В обнимку с полукилограммовой упаковкой отправляюсь на поиски ложки и тут же все роняю, услышан голос:

— Как трогательно, Эвер! Очень, очень трогательно.

Я сгибаюсь пополам — надо же, отбила ногу коробкой ванильно-миндального! — и ошарашенно смотрю на Трину. Она сидит за кухонным столом, скрестив ноги, сложив руки на коленях — настоящая леди.

— Как очаровательно ты звала Деймена после того как нарисовала в своем воображении целомудренную любовную сценку! — Она смеется, меряя меня взглядом. — Да-да, я по-прежнему вижу все, что у тебя в голове. Твой убогий ментальный щит? Тоньше, чем Туринская плащаница! Что касается тебя и Деймена, а также вашей долгой-долгой счастливой жизни… Сама понимаешь, этого я допустить не могу. Так получилось, что главная цель моего существования — уничтожить тебя. Между прочим, это все еще в моих силах.

Я пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы дышать медленно и размеренно, очищая свой разум от любых мыслей, которые она могла бы использовать против меня. Беда в том, что стараться очистить свой разум — все равно что сказать кому-нибудь: «Не думай о слонах». После этого ни о чем другом думать не сможешь!

— О слонах? — Трина протяжно вздыхает — низкий, зловещий звук разносится по комнате. — Боже, что он только в тебе нашел?! — Она окидывает меня взглядом, полным презрения. — Уж во всяком случае, не интеллект и не остроту ума, поскольку их пока вовсе не наблюдается. А твое представление о любовной сцене? Это же Дисней, это телеканал «Для всей семьи», это так пресно! Позволь тебе напомнить, что Деймен живет на свете не сколько сотен лет, в том числе застал и шестидесятые, годы свободной любви!

Она укоризненно качает головой.

— Если ты ищешь Деймена, так его здесь нет, — говорю я в конце концов.

Голос у меня хриплый и скрипучий, как будто им давно не пользовались.

Трина выгибает бровь.

— Можешь быть уверена, я знаю, где Деймен! Я всегда знаю, где он.

— Значит, ты его преследуешь?

Я сжимаю губы. Да, ее не следует злить, да что уж там — терять все равно нечего. Так или иначе, она меня убьет. За тем и пришла.

Скривив губы, она разглядывает свои ногти с безупречным маникюром.

— Едва ли, — шепчет она.

— Ну, если ты за ним следишь последние триста лет, как еще это назвать?

— Не триста, а все шестьсот, мерзкая ты маленькая троллиха, шестьсот лет!

Она гневно сдвигает брови.

Шестьсот лет? Ничего себе!

Трина, поморщившись, встает.

— Вы, смертные, так глупы, так скучны, так предсказуемы… Вы такие обыкновенные! И при всех своих очевидных недостатках вы каждый раз вдохновляете Деймена кормить голодных, служить человечеству, искоренять нищету, спасать китов, бороться за чистоту на улицах, за мир во всем мире и за вторичную переработку отходов, говорить «нет» наркотикам, алкоголю и вообще всему, ради чего стоит жить. Одно скучнейшее альтруистическое занятие за другим! И для чего? Вы хоть чему-нибудь учитесь? Очевидно, не учитесь. Одно глобальное потепление чего стоит! И все же, и все же, каким-то образом мы с Дейменом каждый раз преодолеваем все это. Правда, иногда уходит ужасно много времени на то, чтобы снова превратить его в чувственного, жадного до наслаждений беспринципного гедониста, каким я его знаю и люблю. И в этот раз, поверь, все будет точно так же. Ты и опомниться не успеешь, а мы с Дейменом снова окажемся на вершине мира.

Трина приближается ко мне. Ее улыбка становится шире с каждым шагом. Трина крадется вдоль барной стойки, словно сиамская кошка.