Вечность без Веры

ИДА: «Почему вы не спите? Вера, если ты надеешься, что, став Вечной, сможешь работать ночами напролет, то могу тебя уверить: по закону нам полагается восьмичасовой рабочий день. Не больше. Я проверяла».

ВЕРА: «Мне кажется, что Вечным в Геноме об этом законе ничего не известно. Тут вообще никто домой не уходит, как будто нет завтрашнего дня».

Вера написала это с иронией. Но вдруг по спине пробежал холодок. Аарон говорил, что, когда у тебя есть Вечность, потребность спешить исчезает. Однако то, чему Вера стала свидетелем, никак не походило на работу спустя рукава. Нет, как раз наоборот, работа кипела. Может, он все-таки ошибся или это было его личное мнение? Но тут в памяти всплыли слова, когда-то сказанные Катриной: «Сколько у нас остается времени?» Вдруг ее вопрос касался не закрытия ПЭЦ?

Веру замутило. Она принялась судорожно припоминать детали случайно подслушанного разговора. Точно сигнальные огни загорались отдельные слова: «саботаж», «самоуничтожение», «осталось недолго». Вера никогда не замечала, чтобы Катрина или директор от всего сердца любили свою работу. О чем бы они тогда ни говорили, взволнованно и напуганно, это явно касалось их лично. Они боялись, что их время истекает. Но они же бессмертные! Как их время может истечь?

Вера обхватила голову руками.

Только страх смерти может действительно встряхнуть людей, которые, как утверждал Аарон, разучились чувствовать.

«Сколько у нас остается времени?» – снова и снова повторяла Вера, и леденящий страх расползался по ее рукам, ногам, морозил легкие, сердце.

Ответ лежал на ладони, каким бы неправдоподобным он ни казался.

Вечные умирали и изо всех сил старались это предотвратить. Иначе зачем им Геном? Зачем столько ученых, которые боятся покинуть свои лаборатории, точно каждая секунда на счету?

В висках зашумела кровь. Это предположение было неслыханным, ужасным, невообразимым. Абсурдным. Коммуникатор завибрировал, но в этот раз он оповестил не о новом сообщении, а о риске инфаркта: ее сердцебиение подскочило до ста сорока ударов в минуту.

Вера принялась давить подушечками пальцев на глаза, пока перед ними не стали расходиться разноцветные круги. Нет, нет и еще раз нет. Вечные умирают? Какая глупость. Ей нужно выспаться, а не пить кофе на ночь глядя, дожидаясь неизвестно чего. Может, в Геноме всегда так работали? Откуда Вере знать? Третий день на новом месте, а она делает далеко идущие выводы, основываясь на чем? На том, что сотрудники прилежно трудятся. Идиотство. Вера нервно хохотнула.

Она по инерции сделала глоток кофе, напоминавшего горькую воду. Какая гадость. Ничего удивительного, что Вечные отказываются перекусывать в этой забегаловке. Поднявшись из-за стола, Вера расправила плечи. Ей нужно прекратить выдумывать чепуху. Проходя мимо столиков, она засунула руки в карманы юбки и почувствовала флешку.

Сердце замерло.

Зачем Мирослава и Сати проводили опыты на детях? Зачем пытались создать сверхбыструю регенерацию? Вечные и так бессмертны, им без разницы, как долго на них будут заживать раны, а смертным они, после того, что Вера увидела, точно помогать не собирались. Тогда ради чего все эти эксперименты?

Сати… Сати состарилась у нее на глазах! Буквально за ночь! Это невозможно, даже если ты смертный. Как же это случилось с Вечной?

Вера замедлила шаг и бросила взгляд через плечо на официантку, которая вышла из кухни. Та была очень высокой, наверное, не меньше ста восьмидесяти сантиметров. Густая седая челка спадала на глаза. Взгляд без интереса блуждал по залу.

– Доброй ночи, – сказала Вера, улыбнувшись через силу.

– Доброй ночи, – буркнула официантка и, так и оставив Верину кружку стоять на столе, отправилась обратно на кухню. – Поскорее бы она только закончилась.

Вера проводила ее взглядом. Флешка, зажатая в кулаке, щипала кожу. Единственный шанс узнать, что на самом деле происходит, это расшифровать не только свою ДНК, но и ДНК какого-нибудь бессмертного. Вера начала перебирать в уме, где и у кого взять образец ткани, но единственным Вечным, к которому она могла приблизиться, был Аарон.

Аарон!

Вера почувствовала, как кровь застыла в жилах. Если – если! – ее сумасшедшая догадка верна, то какая участь ему уготована? Знает ли он? Понимает ли он?.. Да нет, не может быть.

Нет-нет-нет.