Вечность без Веры

Вера насторожилась. Даже если он и прав, его решения на посту заместителя директора и, самое главное, представителя Сентябрины будут иметь колоссальные последствия для всех воспитанников.

– Но ведь хорошо, если выпускники довольны? – спросила Таня.

– И разве не в этом суть распределения? – добавила Ида. – Найти нам то место, где наши способности будут служить первому округу, а мы будем счастливы?

Аарон одним махом высосал мороженое и сжал тюбик в кулаке. Замер на несколько секунд и снова расслабил пальцы. Подлокотник между его и Вериным сиденьем разделился надвое, и он закинул внутрь смятую упаковку. На лице появилась легкая ухмылка.

– Главное, чтобы счастье не заключалось в идеальной форме носа, – сказал он.

Вера улыбнулась и посмотрела на его горбинку. Она ей ужасно нравилась. Если вдуматься, то Вере всегда нравились именно неидеальные части лица: оттопыренные уши Макса, непокорные завитушки Тани, слишком большой рот Иды. Вера пообещала себе: даже став Вечной, она не отправится в клинику Лель, желая превратиться неизвестно во что сиреневого цвета.

– А каким ты видишь будущее воспитанников ПЭЦ? – спросила Ида, придвинувшись ближе к водительскому сиденью, насколько это позволял ремень безопасности.

– Я? – Аарон на несколько секунд задумался. – Я бы отменил распределение и дал вам самим выбирать свое будущее.

– Что? – в один голос воскликнули подруги.

Аарон беззаботно пожал плечами, будто ничего крамольного и не сказал.

– Я думаю, что, если воспитанники смогут следовать за своим сердцем, выбирая профессию, они будут куда более продуктивными. А вот застревать на нелюбимой работе только потому, что так было угодно какому-то распределителю сверху, ничего хорошего не принесет. Ни самому человеку, ни всей системе.

Вера слушала затаив дыхание. Святая Вечность, это было бы так прекрасно – самой выбрать свое место в жизни! По рукам пробежали мурашки, от волнения дернулись плечи.

– Это в корне изменит ситуацию в ПЭЦ, – произнесла Ида и вновь откинулась на спинку сиденья.

Вера посмотрела на нее через плечо: она не светилась от восторга, а выглядела задумчивой.

– Но это же замечательно! – воскликнула Вера.

– А как же тогда работу искать? И где жить? – Танин голос звучал несколько напуганно.

– Так, как это делали люди сотни лет и тысячи лет подряд? – предположила Вера.

Да что с ними такое?! Почему они не рады такой перспективе?

– Откуда нам знать, как они это делали? Как правильно? Как надо? – настаивала Таня. Она сцепила пальцы на коленях. – Если никто не будет решать за нас…

– Это даст нам свободу выбора! – закончила за подругу Вера.

На Иду ее восклицание не произвело ни малейшего впечатления.

– Свобода не должна стать наказанием, – спокойно возразила она. – Нужны новые принципы отбора, своевременная интеграция воспитанников в жизнь Вечных, может быть, пара дополнительных лет до выпускного. Потребуется время.

Вера обернулась к Аарону с надеждой услышать от него опровержение, но он сказал:

– Ида совершенно права.

Вера сникла.

– Но на это могут уйти годы… – пробормотала она.

– Посмотрим, что мне удастся сделать, – неопределенно сказал Аарон.

Их взгляды встретились. Вера увидела в его глазах понимание и поддержку.

Через пять минут машина остановилась около ПЭЦ. Аарон нажал на панель управления, и три двери – все, кроме его, – открылись.

– Спасибо, что подбросил, – сказала Ида и вслед за Таней выбралась из салона.

Сообразив, что его дверь осталась закрытой, и заметив, что он не спешит отстегивать свой ремень безопасности, Вера почувствовала острое разочарование.

– Ты не идешь? – спросила она.

– У меня остались незаконченные дела.

Вере потребовалось собрать силу воли в кулак, чтобы не выпалить: «Когда ты вернешься?».

Но ее ведь не должно это волновать? Особенно если за время отсутствия он будет пытаться изменить принципы распределения. Да и не полагается ей задавать заместителю директора такие вопросы. Он совсем чужой для нее человек. И неважно, что он позволяет обращаться к нему на «ты».

И все-таки «когда-когда-когда» так и вертелось у нее на языке, жглось и кололось. Ей почему-то нужно было знать, когда она его снова увидит. Вера застыла, разрываясь между очевидной необходимостью отправиться вслед за девочками и желанием остаться в машине. При всей гигантской разнице между ними – одно бессмертие Аарона чего стоило, – ей хотелось быть рядом с ним, вдыхать чувственный запах миндаля и мандаринов и открыто говорить с ним про ПЭЦ, второй округ и будущее. Она чувствовала, что Аарон правда понимает происходящее у нее в душе и даже помогает разложить ее сумбурные мысли по полочкам.

– Ты можешь мне кое-что пообещать? – спросил Аарон проникновенным голосом.

Он оперся локтем на подлокотник между ними и придвинулся к Вере так близко, что она почувствовала его дыхание на своих щеках. Вера как завороженная отстегнула ремень безопасности и потянулась к Аарону всем телом. Ей хотелось быть к нему еще ближе.

– Пока я отсутствую… – медленно проговорил Аарон и облизнул нижнюю губу.